Без жалости

Эта партия товара окончательно утвердит его репутацию, думал Таккер, наблюдая за тем, как Рик и Билли заканчивают погрузку. Часть этой партии окажется в Нью-Йорке. До сих пор он выглядел человеком, посягающим на чужую монополию, честолюбивым аутсайдером. Он доставил в Америку достаточно героина, чтобы к нему и его партнерам начали проявлять интерес. Правда, то обстоятельство, что у него были партнеры, само по себе пробудило интерес, помимо того что он имел доступ к партиям наркотика. Но теперь все изменится. Теперь он предпринял шаг, который сделает его полноправным членом организации. На него будут смотреть, как на серьезного бизнесмена, потому что эта партия сможет обеспечить все потребности Балтимора и Филадельфии на… может быть, даже на месяц, решил он. Может быть, меньше, если сеть их дилеров такая хорошая, как они говорят. Остаток начнет удовлетворять растущие потребности Нью-Йорка. Большое Яблоко нуждалось в пополнении из-за ареста там крупной партии наркотиков. После длительного периода, когда ему приходилось передвигаться маленькими шажками, сейчас Таккер делает огромный шаг. Билли включил радио, чтобы выслушать спортивные новости, и вместо них поймал прогноз погоды.

— Хорошо, что мы отправляемся сейчас. Надвигается шторм. Таккер выглянул наружу. Небо было по-прежнему чистым и спокойным.

— Нам не о чем беспокоиться, — заключил он.

Он любил Новый Орлеан, город, выросший на европейских традициях, где обаяние Старого Света смешивается с американской энергичностью. Город с богатой историей, принадлежавший то французам, то испанцам, он никогда не терял традиций даже в области юридического кодекса, почти непостижимого для остальных сорока девяти штатов и часто ставившего в тупик федеральные власти. Таким же смешанным было и местное наречие — жители Нового Орлеана часто вставляли в свой разговор французские слова — или то, что они считали французскими словами. Предки Пьера Ламарка жили в Акадии — теперь ее называют в Канаде Новой Шотландией, — бывшей колонии Франции, и некоторые из его более отдаленных родственников по-прежнему проживают в дельте Миссисипи. Однако обычаи, кажущиеся эксцентричными и привлекательными для туристов, и комфортабельная жизнь, богатая традициями для всех остальных, не интересовали Ламарка, разве что являлись точкой отсчета, личной подписью, отличавшей его от других представителей его профессии. Это было нелегко, потому что сама профессия требовала определенного шика, собственного стиля. Он подчеркивал свою уникальность белым полотняным костюмом с жилетом под пиджаком, белой рубашкой с длинными рукавами и красным галстуком, что соответствовало его собственному представлению об образе респектабельного, пусть слишком заметного, местного бизнесмена. Этому же образу соответствовал его личный автомобиль — кадиллак цвета яичной скорлупы. Ламарк с презрением относился к кричащим украшениям, устанавливаемым на своих автомобилях некоторыми другими сутенерами, вроде декоративных выхлопных труб, на самом деле не имеющих функционального назначения. Один сутенер, выдающий себя за техасца, даже прикрепил на капот своего «линкольна» рога длиннорогого быка, но этот парень был всего лишь представителем бедной белой швали из южной Алабамы и к тому же не умел обращаться со своими девушками.

Именно это последнее качество Ламарк считал своим величайшим талантом. С чувством глубокого довольства собой, распахнул дверцу машины для своего последнего приобретения, пятнадцатилетней девушки, совсем недавно прирученной им. Невинная мордашка и застенчивость делали ее особенно привлекательной и волнующей кобылкой его «конюшни», состоящей сейчас из восьми девушек. Она заслужила неожиданную любезность сутенера тем, что доставила ему редкое наслаждение своими услугами в начале дня. Роскошный автомобиль мягко заурчал после первого же поворота ключа, и в половине восьмого Пьер Ламарк отправился на работу, потому что ночная жизнь в его городе начиналась рано и кончалась поздно. Сейчас в городе собрались какие-то коммерсанты на свою ежегодную конференцию. Новый Орлеан привлекал множество подобных мероприятий, и Ламарк замечал их начало и завершение по приливам и отливам своего денежного протока. Предстоящая ночь обещала быть теплой и прибыльной.

* * *