Без жалости

— Мой отец был механиком-самоучкой. Помнишь, я рассказывал про то, что он работал пожарным? Ему пришлось многому научиться, но ему нравилось это. А я научился от него. Спасибо. — Келли поднял стакан в символическом тосте. Он не привык к вину, но это вино пришлось ему по вкусу.

— Почему ты говоришь — был?

— Он умер, когда я воевал во Вьетнаме. Сердечный приступ, прямо на работе. Мама тоже умерла — у нее был рак печени. Я тогда учился в начальной школе. — Келли старался говорить как можно спокойнее. Боль утраты осталась теперь в далеком прошлом. — Это был тяжелый удар. Мы с отцом любили друг друга. Он много курил — наверно, курение и сгубило его. В то время я лежал в госпитале, общее заражение после операции, и я не смог попасть на похороны. Потому и остался там, пока не выздоровел.

— Так вот почему тебя никто не навещал в больнице. Меня удивило это, но я решила не спрашивать, — сказала Сэнди, понимая, каким одиноким чувствовал себя Келли.

— У меня есть дяди и двоюродные братья, но мы редко встречаемся.

Теперь все начало проясняться, подумала Сэнди. Он потерял мать, когда был еще ребенком, причем эта смерть была мучительной и особенно жестокой. Он, наверно, всегда казался большим и сильным для своего возраста, но не мог ничего изменить. Всех женщин в жизни Келли отняла смерть, тем или иным способом: его мать, его жену и его возлюбленную. Боже мой, сколько же ярости накопилось у него в душе, сказала себе Сэнди. Это многое объясняло. Когда Келли увидел, что Хофан угрожает ей, он просто не мог остаться безучастным. Сэнди по-прежнему считала, что справилась бы сама, но теперь понимала природу его действий. Это сняло все еще скрывавшиеся в ее душе остатки раздражения. Келли не подходил к ней слишком близко, не пытался раздеть ее глазами — Сэнди особенно ненавидела это, хотя, как ни странно, не возражала, если так поступали пациенты, потому, что, по ее мнению, это помогало им взбодриться. Она поняла, что Келли ведет себя как друг, так поступили бы и друзья Тима, такие же офицеры, как он сам, — со смешанным чувством фамильярности и уважения, видя в ней прежде всего личность, а уж только потом женщину. Сандра Мэннинг О'Тул почувствовала, что ей нравится это. Каким бы сильным и крутым парнем он ни был, с его стороны ей ничто не угрожало. Такое соображение показалось ей странным началом их сближения, если это сейчас происходило.

Из передней донесся стук упавшей в почтовый ящик вечерней газеты. Келли достал ее и, прежде чем положить на кофейный столик, взглянул на первую страницу. Там в этот летний день, когда мало сенсационных новостей, говорилось про еще одного продавца наркотиков, найденного убитым на улице. Сэнди заметила, что он быстро пробежал глазами первые строчки статьи.

* * *

Поскольку контроль над торговлей наркотиками в центре города теперь практически принадлежал ему. Генри не сомневался, что убитый уличный дилер относился к числу его людей. Генри знал убитого только по кличке, и настоящее имя — Лайонел Халл — стало ему известно лишь после того, как он прочитал заметку в газете. Они никогда не встречались, но Генри говорили, что Банданна — хитрый парень с будущим и что к нему стоит присмотреться поближе. Оказывается, не такой уж хитрый, подумал Генри, а о будущем и говорить не приходится. Путь к успеху в этом деле опасный, ступени скользкие, процесс отбора, как у Дарвина, — выживают сильнейшие — и Лайонел Халл так или иначе не выдержал требований, предъявляемых к нему новой профессией. Жаль, но смерть даже многообещающего торговца наркотиками не имела особого значения. Генри встал из кресла и потянулся. Он проснулся поздно, получив двумя днями раньше целых пятнадцать килограммов «товара» — так теперь Генри называл героин. Поездка на катере к месту упаковки «товара» и обратно утомила его и вообще доставляла теперь одни неприятности, подумал Таккер. Тем не менее он продолжал сохранять эту тщательно разработанную «крышу». Но все-таки подобные мысли опасны, и Таккер знал это. На этот раз он всего лишь следил за тем, как его люди выполняют порученную работу. Теперь еще двое знали больше, чем раньше, но тут уж ничего не поделаешь — он устал от простого физического труда. Для такой работы и существуют слуги, маленькие людишки, понимающие свое место в жизни и знающие, что им гарантировано процветание, если они будут точно исполнять приказы.

Женщины повиновались приказам лучше мужчин. У мужчин есть самолюбие, которое они ублажают соответственно собственному воображению, и чем меньше умишко обладателя этого воображения, тем уязвимее его самолюбие. Рано или поздно кто-то из его людей проявит непокорность, восстанет против него. Проститутки, которыми он пользовался, намного легче поддаются запугиванию, не говоря уже о дополнительных услугах, оказываемых ими. Таккер улыбнулся.

* * *