Без жалости

— Постарайся вспомнить получше, иначе лифт снова поднимется до шестого этажа. Ты готов?

— Не-е-е-т! — Вопль был настолько громким, что Келли услышал его через дюймовую сталь барокамеры. — Нет, пожалуйста! Я не знаю — честное слово, не знаю.

— Билли, у меня нет оснований жалеть тебя, — напомнил ему Келли. — Ведь это ты убил Пэм, помнишь? Ты пытал ее, получал наслаждение, терзая плоскогубцами. Сколько часов. Билли, сколько часов ты со своими друзьями мучил ее? Десять? Двенадцать? Черт возьми. Билли, мы беседуем с тобой только семь часов. Ты пытаешься убедить меня, что работал с Генри почти два года и все-таки не знаешь, где он живет. Трудно поверить этому. Поднимаемся, — объявил он механическим голосом, протягивая руку в сторону клапана. На этот раз ему понадобилось только коснуться его. Стоило Билли услышать шипенье выходящего воздуха, как его охватил невыразимый ужас и он закричал еще до того, как почувствовал боль:

— НО Я НЕ ЗНА-А-А-Ю!

Проклятье. Что, если он действительно не знает? Ну что ж, подумал Келли, лучше убедиться. Он поднял Билли совсем немного, до восьмидесяти пяти футов, чтобы он заново ощутил вкус прежней боли, не вызывая новых травм. Теперь страх перед болью был таким же реальным, как сама боль, подумал Келли, и если он зайдет слишком далеко, боль может превратиться в наркотик сама по себе. Да, этот человек — трус, получающий удовольствие" от того, что причинял страдания и внушал ужас другим людям, и если он обнаружит, что боль, какой бы ужасной она ни была, не ведет к смерти, тогда он может черпать запасы мужества внутри самого себя. Келли не хотел подвергать свою операцию такому риску, каким бы маловероятным он ни был. Он снова закрыл клапан стравливания и увеличил давление внутри камеры, на этот раз до стадесятифутовой глубины, чтобы уменьшить боль и усилить наркотическое воздействие азота.

* * *

— Боже мой! — выдохнула Сара. Она не видела посмертные фотографии Пэм, и на единственный вопрос, связанный с этим, ее муж ответил решительным отказом. Сара поняла причину и примирилась.

Дорис была обнаженной и вела себя настолько пассивно, что это вызывало тревогу. Единственное, что сумела сделать с ней Сэнди, это помочь вымыться. Сэм открыл сумку и достал оттуда стетоскоп. Частота сердечных сокращений у девушки превышала девяносто, слишком высокая для ее возраста, зато сердце билось сильно и устойчиво. Кровяное давление было тоже повышенным, температура нормальной. Сэнди подошла к ней и взяла четыре пробы крови по пять кубиков для последующего лабораторного анализа.

— Господи, кто способен на такое? — еле слышно прошептала Сара. На груди девушки виднелись многочисленные ссадины и синяки, огромный синяк был на правой щеке и совсем свежие кровоподтеки на животе и ногах. Сэм проверил ее глаза на чувствительность зрачка. Она оказалась положительной — если не считать полного отсутствия реакции.

— Те же, кто убили Пэм, — тихо ответил хирург.

— Пэм? — спросила Дорис.

— Ты знала ее? Откуда?

— Мужчина, который доставил тебя сюда, — сказала Сэнди. — Он тот самый…

— Тот, которого убил Билли?

— Да, — ответил Сэм и лишь потом понял, каким абсурдным мог показаться такой ответ непосвященному слушателю.

— Я знаю только номер телефона, — произнес Билли заплетающимся языком. Он был опьянен высоким парциальным давлением азота, а исчезновение боли сделало его намного податливей.

— Назови его, — скомандовал Келли, и Билли послушно продиктовал номер. Келли записал его. Теперь перед ним лежали две страницы, почти целиком покрытые карандашными заметками. Имена, адреса, несколько телефонных номеров. На первый взгляд совсем немного, но все-таки гораздо больше, чем имелось в распоряжении Келли всего двадцать четыре часа назад.

— Как производится транспортировка наркотиков? Голова Билли отвернулась от окошка.

— Не знаю…

— Постарайся вспомнить. — Послышалось шипение воздуха, выходящего из камеры.