Без жалости

Розен сам привел «скаут» ко входу с Уолф-стрит. Корпус машины был отремонтирован, в дверцу со стороны водителя вставлено новое стекло. Келли поднялся из кресла-каталки и внимательно осмотрел свою машину. Рама двери и соседняя стойка стали препятствием на пути потока свинца и спасли ему жизнь. Кто-то просто плохо прицелился, после того как тщательно и с успехом выследил их — чему изрядно помогло то обстоятельство, что он не счел нужным следить в зеркала за происходящим вокруг, сказал себе Келли с бесстрастным выражением лица. Как он сумел забыть об этом? — спросил он себя в тысячный раз. Это так просто, подчеркивал он при разговоре с каждым новичком, прибывавшим в 3-ю группу коммандос: всегда следите за своим тылом, потому что там может оказаться кто-то, охотящийся за вами. Разве трудно запомнить, а?

Но все это история. И историю изменить нельзя.

— Возвращаешься на свой остров, Джон? — спросил Розен. Келли кивнул.

— Да. У меня там много работы, и мне нужно вернуть себе хорошую форму.

— Я хочу, чтобы ты приехал сюда на осмотр, ну, скажем, через две недели.

— Хорошо, сэр. Приеду, — пообещал Келли. Он поблагодарил Сэнди О'Тул за заботу и получил в награду теплую улыбку. За эти восемнадцать дней она стала почти другом. Почти? Может быть, уже без почти, если только он позволит себе думать таким образом. Келли сел в машину и пристегнул ремень безопасности. Он никогда не любил — и не умел — прощаться. Он кивнул, улыбнулся и тронулся с места, поворачивая направо к Малберри-стрит, впервые в одиночестве с момента своего прибытия в больницу.

Наконец. Рядом с ним, на пассажирском сиденье, где он в последний раз видел Пэм, лежал большой конверт из плотной бумаги с надписью «МАТЕРИАЛЫ ПАЦИЕНТА/СЧЕТА», сделанной неуклюжим почерком Сэма Розена.

— Боже мой, — выдохнул Келли, направляясь на запад. Теперь он не просто следил за потоком транспорта. Городской ландшафт навсегда изменился для Джона Келли. Улицы представляли собой странную комбинацию активности и пустоты, и его глаза осматривали все вокруг в привычке, которую он позволил себе забыть, останавливаясь на людях, чье бездействие казалось ему намеренным. Понадобится время, сказал он себе, научиться отличать овец от баранов — обычных людей от людей с преступными намерениями. Городской транспорт был редким, и к тому же люди не задерживаются на этих улицах. Келли посмотрел налево и направо, чтобы убедиться, что глаза остальных водителей устремлены только вперед, отключенные от окружающего мира, подобно тому как он поступал когда-то сам, нервно останавливаясь на красный свет светофора, если не мог безопасно проскочить его, и резко нажимая на педаль газа, когда загорался зеленый свет. Они надеются, что могут оставить все это позади, что проблемы, свойственные городу, останутся здесь и никогда не захватят пригороды, где живут хорошие люди. В этом смысле такое положение было обратно тому, что существовало во Вьетнаме, правда? Там опасности таились в джунглях и вы хотели, чтобы они не выходили из зарослей. Келли понял, что он вернулся домой, чтобы увидеть такое же безумие и такое же ощущение неудачи, только в совершенно другом месте. И он был виноват и глуп подобно всем остальным.

«Скаут» свернул налево, направляясь к югу мимо еще одной больницы — большого белого здания. Деловой район, банки и конторы, здание суда, ратуша, цивилизованная часть города, куда приезжают на работу цивилизованные люди в дневное время, быстро покидая его с наступлением темноты, все вместе, — ведь, когда все поспешно уезжают единой массой, это безопаснее. Этот район города хорошо охраняется полицией, потому что без этих людей и их деловой деятельности город несомненно умрет. Или что-то вроде этого. А может быть, это вовсе не вопрос жизни или смерти, а просто времени.

Только полторы мили, удивился Келли. Так мало? Нужно проверить по карте. Опасно короткое расстояние между этими людьми и тем, чего они боялись. Остановившись на перекрестке, он видел очень далеко, потому что городские улицы, подобно противопожарным просекам в лесу, открывают длинные и узкие перспективы. Свет на светофоре переменился, и он поехал дальше.