Без жалости

— Слушаюсь, сэр. У вас накопилось несколько выходных. Скажите, вы хоть спали за все это время? — спросил капитан Гриффин.

— Думаю, что немного расслаблюсь в Новом Орлеане, перед тем как лететь обратно.

— Для этого Новый Орлеан подходящее место, сэр. — Гриффин проводил Келли к его машине, куда уже был погружен багаж.

Ещё один этап разведывательной работы оказался до смешного простым. В комнате в офицерском общежитии находился телефонный справочник Нового Орлеана, и Келли, к своему изумлению, обнаружил в нем имя человека, с которым решил встретиться, ещё, когда сидел в кабинете Джеймса Грира в ЦРУ.

* * *

Эта партия товара окончательно утвердит его репутацию, думал Таккер, наблюдая за тем, как Рик и Билли заканчивают погрузку. Часть этой партии окажется в Нью-Йорке. До сих пор он выглядел человеком, посягающим на чужую монополию, честолюбивым аутсайдером. Он доставил в Америку достаточно героина, чтобы к нему и его партнёрам начали проявлять интерес. Правда, то обстоятельство, что у него были партнёры, само по себе пробудило интерес, помимо того что он имел доступ к партиям наркотика. Но теперь все изменится. Теперь он предпринял шаг, который сделает его полноправным членом организации. На него будут смотреть, как на серьёзного бизнесмена, потому что эта партия сможет обеспечить все потребности Балтимора и Филадельфии на... может быть, даже на месяц, решил он. Может быть, меньше, если сеть их дилеров такая хорошая, как они говорят. Остаток начнёт удовлетворять растущие потребности Нью-Йорка. Большое Яблоко нуждалось в пополнении из-за ареста там крупной партии наркотиков. После длительного периода, когда ему приходилось передвигаться маленькими шажками, сейчас Таккер делает огромный шаг. Билли включил радио, чтобы выслушать спортивные новости, и вместо них поймал прогноз погоды.

— Хорошо, что мы отправляемся сейчас. Надвигается шторм.

Таккер выглянул наружу. Небо было по-прежнему чистым и спокойным.

— Нам не о чем беспокоиться, — заключил он.

***

Он любил Новый Орлеан, город, выросший на европейских традициях, где обаяние Старого Света смешивается с американской энергичностью. Город с богатой историей, принадлежавший то французам, то испанцам, он никогда не терял традиций даже в области юридического кодекса, почти непостижимого для остальных сорока девяти штатов и часто ставившего в тупик федеральные власти. Таким же смешанным было и местное наречие — жители Нового Орлеана часто вставляли в свой разговор французские слова — или то, что они считали французскими словами. Предки Пьера Ламарка жили в Акадии — теперь её называют в Канаде Новой Шотландией, — бывшей колонии Франции, и некоторые из его более отдалённых родственников по-прежнему проживают в дельте Миссисипи. Однако обычаи, кажущиеся эксцентричными и привлекательными для туристов, и комфортабельная жизнь, богатая традициями для всех остальных, не интересовали Ламарка, разве что являлись точкой отсчёта, личной подписью, отличавшей его от других представителей его профессии. Это было нелегко, потому что сама профессия требовала определённого шика, собственного стиля. Он подчёркивал свою уникальность белым полотняным костюмом с жилетом под пиджаком, белой рубашкой с длинными рукавами и красным галстуком, что соответствовало его собственному представлению об образе респектабельного, пусть слишком заметного, местного бизнесмена. Этому же образу соответствовал его личный автомобиль — кадиллак цвета яичной скорлупы. Ламарк с презрением относился к кричащим украшениям, устанавливаемым на своих автомобилях некоторыми другими сутенёрами, вроде декоративных выхлопных труб, на самом деле не имеющих функционального назначения. Один сутенёр, выдающий себя за техасца, даже прикрепил на капот своего «линкольна» рога длиннорогого быка, но этот парень был всего лишь представителем бедной белой швали из южной Алабамы и к тому же не умел обращаться со своими девушками.

Именно это последнее качество Ламарк считал своим величайшим талантом. С чувством глубокого довольства собой, распахнул дверцу машины для своего последнего приобретения, пятнадцатилетней девушки, совсем недавно приручённой им. Невинная мордашка и застенчивость делали её особенно привлекательной и волнующей кобылкой его «конюшни», состоящей сейчас из восьми девушек. Она заслужила неожиданную любезность сутенёра тем, что доставила ему редкое наслаждение своими услугами в начале дня. Роскошный автомобиль мягко заурчал после первого же поворота ключа, и в половине восьмого Пьер Ламарк отправился на работу, потому что ночная жизнь в его городе начиналась рано и кончалась поздно. Сейчас в городе собрались какие-то коммерсанты на свою ежегодную конференцию. Новый Орлеан привлекал множество подобных мероприятий, и Ламарк замечал их начало и завершение по приливам и отливам своего денежного протока. Предстоящая ночь обещала быть тёплой и прибыльной.

* * *