Без жалости

Десять минут до момента высадки. По-прежнему доносились отдалённые раскаты грома со стороны берега, и только Келли тут знал, что это артиллерия военного корабля ведёт огонь по вражеским батареям. Он снова сел и, уперев локти в колени, направил бинокль на лагерь. По-прежнему ни огонька. Никакого движения. Смерть стремительно приближалась к ним, а они ничего не подозревали. Его внимание было настолько сконцентрировано на том, что видели его глаза, что он почти забыл о слухе.

Трудно разобрать звуки при дожде. Отдалённое громыхание, глухое и слабое, не стихало. Наоборот, шум усиливался. Келли поднял голову, отложил в сторону бинокль, повернулся и прислушался, приоткрыв рот, стараясь понять источник шума. Автомобильные двигатели.

Грузовики. Ну и что? Рядом проходит автодорога — впрочем, нет, шоссе слишком далеко... и в другой стороне.

Может быть, грузовик с припасами, везёт продукты и почту. Нет, это не один грузовик. Несколько.

Келли поднялся на самую вершину холма, оперся плечом о дерево и посмотрел вниз, туда, где грунтовая дорога, ведущая к лагерю, соединялась с шоссе, проложенным вдоль берега реки. Какое-то движение. Он поднёс к глазам бинокль.

Грузовик... один... ещё один... три... четыре... О, Господи! Они ехали с включёнными фарами. Свет падал на дорогу из оставленных щёлочек — остальная часть фар была закрашена чёрной краской. Это означало, что грузовики принадлежат армии. Свет фар второго грузовика осветил кузов первого — ряды солдат на скамейках. Подкрепление.

Подожди, мальчик Джонни, не паникуй. Выжди... может быть... Грузовики объехали вокруг подножия холма Змеи. Охранник на одной из вышек что-то крикнул. Его окрик был подхвачен остальными. В офицерском общежитии вспыхнул свет. Кто-то вышел на плац, наверно, майор, не успевший одеться, громко о чем-то спросил.

Первый грузовик остановился у ворот лагеря. Из кабины спустился офицер и потребовал, чтобы ворота немедленно открыли. Следом остановился второй грузовик. Из кузова посыпались солдаты. Келли начал считать... десять... двадцать... тридцать... ещё больше... но дело было не в количестве солдат. Дело было в том, за что они взялись.

Он заставил себя отвести бинокль. Неужели и тут судьба повернулась против него? Но судьба не проявляла интереса к его жизни. Ни в прошлом, ни сейчас. Келли знал, что несёт ответственность за нечто гораздо большее. Он протянул руку к приёмопередатчику и включил его:

— Сверчок, это Змея, прием.

Молчание.

— Сверчок, это Змея, прием.

— Что случилось? — спросил Подулски.

Максуэлл поднёс к губам микрофон:

— Змея, это Главный Сверчок, передавайте донесение, прием.

— Отмена-отмена-отмена. Подтвердите прием, — услышали они.

* * *

— Змея, повтори донесение. Змея, повтори.

— Отмените операцию, — произнёс Келли слишком громко, не думая о собственной безопасности. — Отмените операцию. Немедленно. Сообщите, как поняли.

На ответ потребовалось несколько секунд:

— Мы поняли приказ отменить операцию. Приказ принят. Операция отменяется. Будьте наготове.

— Понял. Остаюсь наготове.

* * *

— Что случилось? — спросил майор Вин.

— Нами получены сведения, что американцы могут попытаться освободить военнопленных, которые содержатся в этом лагере, — ответил капитан, оглядываясь на своих солдат. Они уже быстро и согласованно развернулись, половина их направилась к расположенным поблизости деревьям, вторая половина заняла места по периметру лагеря с внутренней стороны и сразу начала окапываться. — Товарищ майор, мне приказано взять на себя оборону лагеря до прибытия более крупных подкреплений. Вам надлежит немедленно доставить в Ханой своего русского гостя для обеспечения его безопасности.

— Но...

— Это приказ лично генерала Гиапа, товарищ майор.

Эти слова положили конец обсуждению. Майор Вин отправился к себе, чтобы одеться. Его сержант пошёл будить шофёра.

* * *

Келли оставалось одно — наблюдать за происходящим. В прибывшем отряде было не меньше сорока пяти солдат, а может, и больше. Трудно пересчитать людей, когда они непрерывно двигаются. Пулемётные расчёты копали гнезда для установки пулемётов. Патрули прочёсывали джунгли. Это было прямой угрозой для него, но Келли, несмотря на все, решил выждать. Он хотел убедиться, что поступил правильно, отменив штурм лагеря, что не поддался панике, что не стал трусом.

Двадцать пять отлично подготовленных солдат против пятидесяти, принимая во внимание элемент неожиданности и действия по тщательно разработанному плану, — осуществимо. Двадцать пять против сотни, готовых к обороне, когда элемент неожиданности утрачен... безнадёжно. Да, он поступил правильно. Бессмысленно увеличивать список убитых, ведущийся в Вашингтоне, ещё на двадцать пять человек. Его совесть не позволит ему совершить подобную ошибку.

* * *

— Вертолёты возвращаются, сэр, с той же стороны, куда и улетели — доложил оператор помощнику капитана крейсера.

— Слишком быстро, — отозвался помощник.

— Чёрт побери, Голландец! Как ты...

— Операция отменена, Каз, — произнес Максуэлл, глядя на стол с разостланной на нем картой.

— Но почему?