Без жалости

В Москве было десять утра, когда депеша Волошина прошла дешифровку. Генерал Волошин являлся одним из старших сотрудников Первого главного управления и потому был связан со многими руководителями ПГУ, к числу их принадлежал и видный американист, действительный член Академии наук, советник при руководстве КГБ и МИДа, который проявлял особый интерес к этому новому явлению в Америке, называющемуся разрядкой. Академик не занимал никакой должности в полувоенной иерархии КГБ, но именно он мог предпринять наиболее энергичные действия, хотя копия шифрограммы поступила и к заместителю председателя КГБ, в обязанности которого входил надзор за деятельностью управления Волошина. Как и полагается, текст донесения был кратким и сдержанным. Прочитав его, академик пришёл в ужас. Ослабление напряжённости в отношениях между двумя сверхдержавами, в то время как одна из них принимала участие в войне, было едва ли не чудом, а улучшение отношений американцев с Китаем могло означать новую эру в мировой истории. Именно об этом он информировал членов Политбюро во время своего подробного доклада всего две недели назад. Но допустить, чтобы стало известно, что советский офицер замешан в такой скандал, — настоящее безумие! Какой кретин в ГРУ придумал всю эту операцию? Разумеется, если факты, приведённые в депеше, соответствуют действительности. Это следует проверить. С этой целью он позвонил заместителю председателя:

— Евгений Леонидович, я получил срочное донесение из Вашингтона.

— Я тоже, Иван Николаевич. Оно лежит у меня на столе. Что вы посоветуете?

— Если то, что утверждают американцы, — правда, я настаиваю на том, чтобы были приняты немедленные меры. Предание гласности такой идиотской операции может иметь самые губительные последствия. Вы можете подтвердить, что ГРУ действительно занимается этим?

— Да. Затем обратимся... через Министерство иностранных дел?

— Согласен. Попытка убедить военных потребует слишком много времени. Вы считаете, что к нашему мнению прислушаются?

— Наши братья по социалистическому лагерю? Прислушаются, если мы задержим поставки ракет «земля-воздух». Они уже несколько недель настаивают на немедленных поставках, — ответил заместитель председателя.

Как это типично для создавшейся безумной ситуации, подумал академик. Мы посылаем ракеты, которые приведут к гибели многих американцев, для того чтобы спасти нескольких. Впрочем, американцы поймут это. Но какое безумие. Если нужны доказательства необходимости разрядки, лучшей иллюстрации не придумаешь. Как две сверхдержавы могут всерьёз заниматься своими отношениями если обе вовлечены, прямо или косвенно, в проблемы других, менее значительных государств? Какое бессмысленное отвлечение сил от важных вопросов.

— Советую действовать как можно быстрее, Евгений Леонидович, — повторил академик. Хотя заместитель председателя занимал более высокий пост в иерархии КГБ, они оба много лет назад учились в одном классе, и их пути неоднократно пересекались.

— Считаю, что вы правы, Иван Николаевич. Позвоню после обеда.

* * *

Какое чудо, подумал Закариас, оглядываясь вокруг. Он не покидал своей камеры на протяжении нескольких месяцев, и запах воздуха, пусть душного и тёплого, казался ему даром свыше. Но это было не так. Полковник сосчитал остальных американских офицеров, выстроившихся в шеренгу, — восемнадцать человек, такие же, как и он, примерно одного возраста — и посмотрел на их лица, насколько это было возможно в сгущающихся сумерках. Одного из них он помнил по встрече в лагере давным-давно, — судя по всему морской офицер. Они переглянулись и едва заметно улыбнулись друг другу. Так же поступили и все остальные. Вот если бы охранники разрешили им поговорить, но первый же офицер, попытавшийся сделать это, получил удар по лицу. Несмотря на все, они рады были увидеть лица соратников, осознать, что больше не одни, что рядом с ними соотечественники. Этого было достаточно. Такая мелочь и одновременно так много. Закариас выпрямился, насколько ему позволяла больная спина, и расправил плечи. Низкорослый офицер северовьетнамской армии обратился к своим солдатам, тоже выстроившимся на плацу. Американский полковник так и не овладел в достаточной мере вьетнамским языком, чтобы понимать быструю скороговорку капитана.