Безалаберные мальчишки, непутёвые девчонки (СИ)

— Что, вообще не помогал? — Даже чашка Леи издаёт стук удивления, когда та ставит её на стол. — Он что, даже разговора не заводил? — И, поскольку Рей продолжает потрясенно молчать, восклицает: — Ну Бен!

— Я не понимаю…

— Это же его страсть. Или была не так давно.

— Философия?

— Неостоицизм, ницшеанство — он с тобой это не обсуждал?

— А? — Рей очень хочет сформулировать вопрос, а он всё никак не оформится.

Она опрометью лезет за телефоном, листает их с Беном переписку, а потом увеличивает то самое фото с простынёй и книгой. Только теперь её внимание приковано не к дорожке волос, убегающей вниз по его животу, а к надписи на обложке: «Как извлечь выгоду из хаоса».

Лея чуть вытягивает шею, чтобы разглядеть фото, после чего раздаётся глоток с громким прихлёбыванием.

— А физика?

— Я тебя умоляю. У Сноука на кафедре ботаники он, думаешь, тоже из искреннего увлечения подвизался?

Рей не знает, что и думать.

*

«…Еще о штангах. Творите безумства (иногда ломайте мебель), как поступали пьяные греки ближе к завершению философских пиршеств-симпозиумов, и оставайтесь «рациональными», когда дело касается важных решений».

Ага-ага, плавали, знаем.

Кайло прислушивается к объявлению о станции, захлопывает книгу, натягивает шапку и выходит из вагона, в который раз за утро невзначай прикасаясь к губам. После вчерашнего он всё время проверяет их на мягкость.

========== 8. ==========

Это хуже любой пытки.

Ему уже надоело дрочить. Процесс набил оскомину до тошноты, но не передёргивать он не может.

Он дрочит даже на то, как Рей называет его Беном. Как в полутьме приоткрывает влажные от поцелуев губы и сладко, на одной ноте, выдает почти как стон: «Бен».

Но у него есть терпение. Ещё есть терпение. Он очень надеется.

Потому что вроде как всё стало налаживаться, и Рей его больше не отшивает. Кажется, он ей на самом деле нравится. А он очень хочет ей нравиться. Почти так же, как хочет её саму.

Однако сложившееся положение дел заставляет его чувствовать себя застывшим на дохрена ограниченном отрезке твёрдой поверхности, откуда куда ни ступи — всюду обрыв. Может ли он теперь просто взять и повести её в койку?

Нет.

Но в состоянии ли он делать вид, что покорно ждёт, когда она сама соблаговолит это сделать?

Нет.

У Рей столько тараканов в голове, что он не знает, как «танцевать» с ней, чтобы ненароком не раздавить кого-то. Хотя некоторые из них справедливо заслуживают щедрой порции дихлофоса.

Палпатин продолжает расспрашивать про Рей: сокрушается над тем, как упустил в свое время сына, потом узнал, что тот погиб, а затем выяснилось, что у него есть внучка. И всё повторяет, как это замечательно и удивительно, что она нашлась прямо в том месте, где он долгие годы работал.

Кайло не находит это ни замечательным, ни удивительным — скорее из разряда тех по-настоящему жутких вещей, которые даже веселят. Жаль, что Рей ему так дорога, а потому он не может придумать шутку почернее про обретение ею такого спёкшегося во всех отношениях родственника. Палпатина несколько раз за карьеру до больнички било током, поэтому было бы смешно.

Если б не было так грустно за Рей. Она заслуживает лучшей семьи.

Ещё в последнее время старик капает ему на мозги, говорит, что он должен устроиться к нему на полную ставку. Но Кайло уверен: это не то, чего он хочет. Мало, что ли, ему было Сноука?

Пока что он просто плывёт по инерции, не желая терять связь с университетом, имея какое-никакое дело и заработок. Ну а ещё ему нравится физика, да. Не до того, чтобы взяться за неё по-настоящему, но понаблюдать, послушать — это всегда увлекательно.

Ему бы не помешало действительно разобраться, чего он хочет от жизни, кроме свободы делать что вздумается и читать книги. Поискать себя. Но пока он хочет только Рей, Кайло не может думать ни о чем другом. Это заслоняет всё. Изводит. И будоражит.

Кайло валяется с этими мыслями в постели. Пора вставать. Но пока у него ещё есть время, он снова вспоминает кладовку По, и запускает руку под простынь.

*

Хакс умён.

Роуз обнаруживает это и со сдержанным восхищением, и с разочарованием.

Ему не нужно ничего разжёвывать, он легко усваивает материал, запросто воспроизводит всё, что она ему говорит, без лишних повторений; очень быстро и аккуратно делает заметки, если требуется что-то записать. Он до сих пор хорошо помнит все вопросы, так что его больше интересуют точные формулировки и то, на что обращает внимание преподаватель.

Но это не может её не расстраивать, ведь, значит, их занятия скоро подойдут к концу. А это единственное время, что они проводят почти наедине, потому что её парня Хакс всегда играет при свидетелях.

Её также беспокоит, что он бросит свою роль, как только они закончат. Хотя Хакс и кажется безукоризненно исполнительным.

— Последние десять вопросов, — подытоживает он, закрывая записную книжку. — Отлично.

Роуз собирает материалы, особо не глядя на него. Ничего отличного. Это были единственные встречи в кафе с парнем, которые она знала. Приятное разнообразие, даже если он ничем её не угощает.

— Хочешь кофе?

— А?