Безальтернативная история

— Значит, Малыгин отправился в какой-нибудь нацистский пропос, — резонно заметил Виктор. — Там его и прижучим.

— Понятно, что в нацистский. Но по финитуму так просто не полазаешь. Там в нужный пропос попадаешь с третьего-четвёртого раза. Так что за Малыгиным мы ещё побегаем по пропосам. Туговато нам придётся без мемнавигатора.

— Тебе-то зачем Малыгин? — поинтересовался Виктор. — Я — жулик, меня обстоятельства прижали. А ты? Послал бы к чёрту Мемконтроль да домой поехал.

— Воздвиженский — мой научный руководитель, — уныло проговорил Юшечкин. — Диссертацию у него пишу кандидатскую. Он попросил помочь Мемконтролю.

— Понятно. Ты помогаешь Мемконтролю, профессор тебе помогает с диссертацией. Знакомая история, — ухмыльнулся Холодов. — Что ж, поздравляю с выбором нескучного руководителя, коллега! Интересно, чем Бурлаков профессора соблазнил? Званием члена-корреспондента?

— Профессор ведь с националистами… — неуверенно предположил ассистент.

— Да ладно! У нас демократия, каждый имеет право на любую точку зрения. Националисты с экранов выступают. Вот и пойми наше государство, когда с одной стороны «не допускать расовой неприязни», а с другой — «свобода политических взглядов». Диалектика сплошная!

Виктор вздохнул и нехотя полез в мемкапсулу.

Глава 12

В пропосе, куда погрузились Холодов с Юшечкиным, был ранний вечер. Виктора ослепил неоновые огни многочисленных рекламных вывесок, в основном на английском языке, перемигивающихся на все лады, и оглушил гул вечернего мегаполиса. Путешественники стояли на тротуаре, в паре шагов от них по широкому многополосному проспекту неслись иномарки, с виду не самые дешёвые. Вокруг высились небоскрёбы, верхние этажи которых терялись в облаках. На первых этажах небоскрёбов виднелись дорогие элитные бутики и многочисленные уютные кафе, в которых можно было заказать что-нибудь эстетско-сибаритское вроде глинтвейна или кофе с пирожными.

Прохожих было много, все были полупрозрачные, что неудивительно: ведь это были идеальные жители идеального мира, которые никогда не существовали в реальности. Бросалось в глаза, что на лицах у них были жизнерадостные и немного неестественные улыбки. Пока фатумист озирался, его несколько раз толкнули прохожие хипстерского вида, снующие туда-сюда по тротуару. Толкнувшие, улыбнувшись пошире, немедленно извинялись, но тут же, оглядев путешественников, прятали глаза и быстрым шагом спешили прочь.

Взглянув на ассистента, Виктор понял, в чём тут дело. Вид у Юшечкина, очевидно, не вписывался в здешние стандарты моды: кожаная куртка без воротника, камуфлированные узкие штаны, тяжёлые берцы и бритая наголо голова с вытатуированной на затылке свастикой. Глянув себе под ноги, Холодов увидел такие же военные ботинки у себя на ногах. Проведя по затылку рукой, он ощутил под ладонью гладкость черепа.

Ассистент, посмотрев на Виктора, расхохотался:

— Ну и вид у тебя!

— У тебя не лучше! — огрызнулся фатумист. — Интересно, какой дурак нас так вырядил?

— Меминженеры. Мы ведь отправляемся на поиски националиста, значит, и вид должен быть соответствующий для маскировки, — логично рассудил Юшечкин. — Так они рассудили.

— Знали ведь, идиоты, что мы не сразу в нужный пропос попадём! — продолжал возмущаться Виктор, распугивая окружающих хипстеров. — А если бы к коммунистам попали, нас бы в пять секунд в распыл пустили! Эй, Бурлаков! — крикнул фатумист, активируя мемсвязь. — Ты чего нас как клоунов вырядил?!

Бурлаков не ответил. Пока Виктор орал, Юшечкин озирался по сторонам.

— Да, мы не в нацистском пропосе явно, — заметил он. — Интересно, куда нас занесло? Может, обывательский пропос?

— Тебе виднее, — раздражённо фыркнул Виктор, чувствуя себя в этом наряде словно пугалом. — Кто из нас жулик, а кто — подающий надежды футмеморист?

— Или мы в иностранном пропосе? — продолжал гадать ассистент.

— Вроде нет… — неуверенно заметил Холодов, прислушиваясь к речи прохожих, говорящих на русском языке, правда, вставляя в речь множество англицизмов.

— Почему нет? — возразил упрямый Юшечкин. — Есть же мультилингвальные альтерны. Там сразу на нескольких языках разговаривают, а перевод настроен автоматически. Например, есть альтерна Средиземье, так там толкинисты из разных стран…

— А надписи почему не переводятся? — не сдавался фатумист, глядя на несчётное число мигающих вывесок вроде «Ambulance», «Police» или «Bookcrossing». — В мультилингвальных альтернах глянешь на надпись, и тут же перевод в ушах звучит.

Тут ассистент хлопнул себя по лбу и заорал:

— Вот я идиот! Мы же в либеральном пропосе! Я был тут пару лет назад.

— Интересно, что среди либералов делает нацист Малыгин? — задумчиво пробормотал Виктор.

— То же, что и мы: тычется как слепой котёнок. Наверное, скоро в другой пропос переместится.