Безбашенная

Кто-нибудь проконсультируйте меня, как дружить с влюбленным в тебя скорпионом и не выносить его, и не подыхать самой.

Прижимаю руки к животу, ложусь на бок.

Минут через десять он заходит. Спокойный, расслабленный. Словно очередной конец света не произошел у нас только что.

Присаживается на корточки, заглядывает в глаза. Я вижу, что его волосы мокрые и кожа еще сырая. Веду пальцем по скуле, ледяной от воды.

— Живём дальше, подружка?

— Мхм…

— Потерпишь немного?

— Мхм…

— Не надо никуда уезжать.

— Мхм…

— Вечером у нас фотосэт. Ты помнишь?

— Мхм…

— Вот и умница.

Фо-то-сэт…

Да и черт с ним. Подумаешь — обнаженка…

Глава 32 — Дружба со скорпионом (ч5)

Досушив мне волосы, Костя собирает их наверх, во французскую косу.

Олегу так нравится, да.

Сегодня с повеления барина все слиняли домой на пару часов раньше. Кроме меня, Лили и вот, Костик и Анж…

Но эти ангажированы исключительно для нанесения на меня грима перед фотосэтом.

— Вчерашний фотосэт — это была жесть. Я рад, что ты на него не попала.

— Что снимали?

— Я даже толком не понял концепцию. Пять вариантов обложки для какого-то швейцарского журнала. Ароновский тендер. Я уже и забыл те времена, когда Аронов просто взглядом извлекал из девочек то, что ему надо. Он теперь словно из принципа прессует их. Зачем-то дал сделать пробники Александре. Все забраковал! Я думал, она испарится от стыда, пока он елозил ее фейсом об каждый снимок. Детально!! Претенциозно! А ты же знаешь, что он для неё бог? Я отпаивал ее чаем часа полтора. Пальцы трясутся, губы дрожат, заикается… Только что открыто не рыдала. Разве так можно?

— Он просто её учит. Она же хотела. Уверена, что он не позволил себе никаких переходов на личности. Просто он нравится ей и её восприятие слишком болезненно.

— Ну, допустим. А модели ему чем не угодили?

— Тут не знаю. Меня же не было. Анж, чем ему модели не угодили?

— Света пришла отёкшая, — флегматично брызгает она мое обнаженное тело мерцающим тоником. — Наташа решила, что может капризничать с барином и ставить ему условия. Валя опоздала на сорок минут, к тому же постригла и покрасила волосы.

Воу! Запрет на смену имиджа прописан в контракте. Удивительно что Аронов просто порычал.

— Ну вот видишь, — развожу я руками. — Гнев барина оправдан.

— Думаешь?

— Естессна… без повода он рычит только на меня!

— Ну тогда иди! — подкрашивает он мне внутреннюю часть губ ярко алым и запудривает внешнюю. — Пусть вырычится как следует и не травмирует психику неподготовленным барышням.

— Ой как интересно получилось… — разглядываю я себя голую в зеркало.

Губки стали меньше, глаза больше и образ, в целом, более уязвим.

— И вот так еще… — обводит мне Костик кисточкой соски, в цвет губ.

Берусь за ручку двери.

— Жень! Простыня!!

А, да…

Аккуратно обматываюсь. Тоник еще не высох до конца.

Надеваю туфли, чтобы не испачкать стопы. Барин желает снимать и кисти, и стопы, и… И даже мой гладкий лобок затонирован!

Спускаюсь вместе с Анж по лестнице вниз, придерживая простыню. Каблуки стучат.

Дверь в фотопавильон открыта.

Заходим. Олег у окна, спиной к нам.

— Олег, мы готовы, — оповещает его Анж.

— Всё, Анже, езжайте. Вы мне с Костей больше не нужны.

— Уверен? — недоумевающе смотрит на меня Анж.

Обычно он по двадцать раз заставляет ее перегримировывать в процессе модель. В последнее время особенно.

— Абсолютно.

— Окей, — смывается та.

— Замкни дверь, Женя. Пожалуйста.

Вот это запоздалое пожалуйста, когда он разговаривает таким командным спокойным тоном дается ему всегда вынужденно. И мне оно тоже кажется неуместным.

Поворачиваю ключ в двери.

Разворачивается.

Встречаемся взглядами. Его — изучающий. Да. Сложночитаемый взгляд и хорошо упакованные внутрь эмоции.

Немного скованно снимаю простыню. Она падает к моим ногам. Мне немного неловко и руки сами поднимаются, прикрывая грудь.

Меня не смущает моё обнажение обычно. Но эта ситуация… Внутри все дрожит от мысли, что мы, вообще-то, может забить на любые условности, прикоснуться друг другу и снова упасть в наше море боли и блаженства. Но особенный садомазохистский кайф я испытываю от того, что мы этого не сделаем.

Мы же не сделаем?

Моя память отказывает мне в ответе на вопрос — почему?

Вспомни утро, Туманова! — пытаюсь привести я себя в чувства.

Олег поднимает объектив и делает так несколько кадров.

— На колени…

На черном угловом стенде меховая белая подстилка. Кивает мне на нее, включая прожектор.

Опускаюсь на колени, садясь попой на пяточки. Распрямляю спину, сводя лопатки, поднимаю подбородок, прогиб… Всё, как учила Крис…

Сглотнув, он чуть заметно оскаливается и снова делает пару снимков.

Присаживается передо мной, откладывая камеру в сторону.

— Шибари… — поднимает он веревку, лежащую рядом, — японское искусство эротического связывания: и эстетика, и бандаж, и стимуляция, — поясняет он хрипловатым голосом. — Я оплету тебя… хорошо?

Да… Это звучит хорошо… Какая интересная игра!

— Хорошо… — киваю я.

Зажав веревку в зубах, он крутит пальцем, требуя, чтобы я повернулась к нему спиной.