Безбашенная

— Мама сдается. Она плачет. Боится, что мой аутизм вернулся. Просит меня остановиться. Система сломана.

— Что чувствуешь?

— Удовлетворение.

— Картинка исчезает. Ты плывешь дальше. Тебе одиннадцать. Экран оживает. Что ты видишь?

— Больничные койки.

— Ты лежишь в больнице?

— Да.

— Почему ты там?

— Обследование. В моей голове опухоль. Она говорит со мной. Никто кроме меня ее не видит.

— Что она говорит тебе?

— Она говорит мне, что я — сосуд.

— Что еще?

— Она говорит в паре король и шут, свобода и власть у шута. Она говорит раздави форму, увидишь содержание. Она говорит… говорит… говорит… Он. Это он. Он говорит расслабься и доверяй мне. Ты всего лишь сосуд.

— Кто он?

— Винaйака. Не имеющий господина. Или господа.

— Ты понимаешь, что оно говорит?

— Я понимаю…

— Ты читала раньше те фразы, которые тебе говорит это существо?

— Нет. Он открывает мне много нового.

— Тебя влечет то, что он говорит тебе?

— Конечно. Я хочу диалог. Но мне не хватает сил включить нужный голос в моей голове. Услышать кого-то кроме него. Он блокирует всех.

— Кого всех?

— Всех меня.

— Тебя… Он показывает тебе страшные взрослые сны?

— Да.

— Зачем?

— Занижает мои вибрации. Стыд. Страх. Вина. Ненависть. Отвращение. Иначе я его выплесну.

— Как он ушел?

— Я его выплеснула.

— Как?

— «Обними и поцелуй кровавую пасть».

— Так… Картинка стирается. Белый экран. Ты уплываешь еще дальше. Тебе девять. Что ты видишь?

— Я вижу мужчину. В очках.

— Кто это.

— Учитель физкультуры.

— Что он делает?

— Он хочет помочь мне переодеться, — улыбаюсь я.

— Он трогает тебя. Вы одни?

— Да, он трогает. Ему очень страшно и горячо. Руки дрожат… и его лицо краснеет… Он кладет руки мне на пояс шортиков.

— Дальше…

— Я спрашиваю у него что значит слово «педофил». Он очень пугается. Спрашивает откуда я слышала такое слово. Я вру, что так его называют родители…

— Он не трогает тебя больше?

— Больше не трогает. Никого больше не трогает. У нас другой учитель физкультуры.

— Что ты чувствуешь?

— Удовлетворение. Удовольствие. Азарт.

— Экран снова пуст. Плыви… тебе семь. Что ты видишь?

— Я вижу свой раскуроченный арбалет.

— Арбалет?.. Что за арбалет?

— Я его делаю. Боевой арбалет. Картинка из книги. Отцовский гараж. Рессора… подшипники… шуруповерт… Я встраиваю его в дерево напротив. Там подходящая вилка из двух стволов. Натягиваю рессору вилами, нужно «плечо»…

— Дальше…

— Пробитая стена гаража… раскуроченная дверь машины. Мой арбалет уничтожен. И моя спина тоже.

— Тебя били.

— Били.

— Ремнем?

— Да.

— Что ты чувствуешь?

— Больно. У меня жар… Я чувствую удовлетворение.

— Почему?

— У меня получилось.

— Белый экран. Плыви глубже. Тебе три. Что происходит.

— Взрослые не боги. Они просто высокие. Страх… Стыд… Вина… Усталость… Раздражение…

— Тебе страшно? Это твои эмоции.

— Мне — нет. Это вокруг

— Еще… Что ты видишь?

— Кошку. Гроза… Мозаика. Красных кнопочек меньше. Симметрии не получится. Я расстроена.

— Еще… день… два… три… месяц назад… два… Что там?

— Аутизм. «Ваша девочка аутист». Страх… Стыд… Вина… Усталость… Раздражение…

— Еще…

— Молоко. Кошка урчит… У нее будут котята. Ей хорошо. Мне хорошо. Я чувствую каждого… Часы тикают… на ковре спирали … веду по ним пальцем. «Она не заговорит». Я уже давно могу. Я не понимаю зачем. «Каждый охотник желает знать где сидит фазан». Фиолетовый самый красивый. В нем спрятано лето. И цветок фиалки.

— Белый экран. Уплывай… тебе два… полтора… один… тебе несколько месяцев… Сколько? Что ты видишь?

— Глаза… Это боги! Я счастлива…

— Почему они боги?

— Я тону в счастье. Это теплый экстаз… Не о чем беспокоиться. Больше ничего не существует.

— Белый экран. Плыви глубже… что там?

— Там экран… и я куда-то плыву… Самбандха…

— Ммм… Стоп. Ты плывешь обратно к берегу. На мой голос. Ближе… еще ближе… Тебе год… что ты видишь?

— Рыба… бьется… мне тяжело дышать…

— Плывешь дальше… четыре года…

— Кровь…

— Что за кровь?

— Моя.

— Ты поранилась?

— Я изучала.

— Ты разрезала себя?

— Да.

— Смотрела что внутри?

— Нет. Чувствовала боль.

— Зачем?

— Надо разделить.

— Что разделить?

— Страх и боль.

— Плыви еще ближе. Пять. Что ты видишь?

— Я вижу игрушки. Очень много. Они все мои игрушки. Ты говоришь, они чувствуют. Такая игра…

— Это люди?

— Люди.

— Что ты чувствуешь?

— Вкусы.

— Плыви ближе, тебе восемь. Что там?

— Политика…

— Политика?

— Это такая игра. У взрослых. Я изучаю… Очень сложная.

— Что ты чувствуешь?

— Ммм… мне горячо. Мне щекотно… там под черепом. Это очень сложная игра. Даже сложнее, чем шахматы. Там ходят словами. Мне нужны слова. Много слов. Я их коллекционирую.

— Белый экран. Тебе тринадцать… Есть кто-нибудь рядом?

— Брат. Мой новый.

— Что вы делаете?

— Я его разбираю на запчасти. Я ищу в себе женщину.

— Как?

— Обнажаюсь, оголяюсь, открываюсь. Мы купаемся раздетыми. Я достаю из него чувства.

— Ты его хочешь?

— Я хочу его ощущений. Почувствовать эту реальность через его ощущения. Он вкусный…

— А что чувствуешь ты?

— Новое блюдо. Закрываю глаза и дегустирую.

— Он прикасается к тебе?

— Нет.

— Плыви ближе… пятнадцать. Что ты чувствуешь?

— Я очень устала.

— Почему?

— Я устала от всех внутри себя. Я хочу посмотреть в глаза богам и забыться. Но их больше нет.

— Чего ты хочешь?..