Безбашенная

И наконец-то он дорывается, я чувствую это! Сегодня ему хватает всего! Его тело сминает меня, разрывает меня, взрывает меня!!

И кончая очередной раз, так, словно слетая с самой вершины американской горки мы исступленно надрывно постанывая падаем рядом.

— Остановись, мой маленький монстр… — умоляюще шепчет он. — Больше не могу.

— Последний разочек… — сажусь я верхом, и отправляюсь вниз в очередное путешествие по его потрясающему телу.

— Завтра ты будешь плакать, детка.

— Ты же вылечишь меня, доктор… я в тебя верю! — беру я в руку его оживающий член.

Смотри-ка ты… может еще!

Я твоей не владею душой, не владею телом,

Ничего не творила с тобой — ты сам всё сделал.

Как наркотик меня прими вместе с пыткой и счастьем,

Так всегда происходит с людьми, ослеплёнными страстью.

Глава 14 — Отращивать тормоза

Просыпаюсь от того, что кровать приходит в движение, Олег присаживается рядом.

— Ооо… — разлепляю я глаза. — Боже мой…

— И тебе доброе утро, — протягивает мне стакан воды. — «Жива ли ты девица?»

— Не-е-ет… — хриплю я, сводя бедра. — Я таки попала в ад? Это нечестно…

— Почему?

— Я же маленькая… чего творю не понимаю… — провокационно и болезненно улыбаюсь ему я.

Между ног ощутимо саднит, тело ломит, голова трескается. И во рту сухо, да.

В стакане очень предусмотрительно болтается трубочка, и я могу попить не вставая.

Руки трясутся…

— Но есть один плюс.

— Какой?

— Мой демон со мной.

Улыбается, опуская глаза.

— А теперь ближе к «телу», запоминай: Экстази и другая химия— это очень-очень плохо. Вот так, как сейчас.

— Аха…

— Только гораздо хуже. Потому что три четверти твоих вчерашних поползновений мне чудом удалось купировать.

— Да?… Ооо… чего ж так хреново-то?…

— Сосредоточься на этом ощущении.

— А ты вот затрахал меня до смерти вчера тоже с воспитательной целью? — подгибаю я колени, пытаясь хоть как-то повлиять на это саднящее ощущение.

— Не без этого, — делает он глоток из моего стакана. — Мне кажется, тебе иногда полезно позволять перебарщивать, чтобы ты сама отращивала себе тормоза.

— Какой ты… подбираю я слово. — Суровый дяденька!

— Теперь — да. Ты никогда, Женя, больше не голодаешь. Если я узнаю, что ты не завтракаешь… Худеешь… — грозно. — И ты спишь минимум шесть часов в сутки. Если я узнаю…

— Ну хватит… — мучительно постанываю. — Я сама умная…

— Точно?

— Сто сорок семь…

— Айкью? Серьезно?

— Это самый низкий результат, что я выдаю. В пике — сто пятьдесят девять.

— Тогда я поражен! Не встречал более гениальной… ммм… — подбирает он слово.

— Идиотки?

— Да! Спасибо за суфлирование. Мне было сложно это произнести. Ты понимаешь, что я чуть не поседел за эти три дня?…

— Прости меня. Я не понимаю почему я не могла включиться.

Гладит меня по бедру поверх одеяла.

— Как ты попала в этот номер, детка?

И я рассказываю ему про Лору, про то, как мне было плохо из-за этого платья и обезвоживания. И что я не смогла сообразить ничего. И что этот мудак угрожал еще Крис…

— Мхм, — кивает он.

— Её папа не допустит этого?

— Не допустит. Но ты, пожалуйста, хорошо запомни этот инцидент. Я прошу тебя быть аккуратной. Ради меня, как минимум.

— Ты же не собираешься встревать в разборки? — напрягаюсь я. — Он своё уже получил.

— Сильно болит? — ведет он ладонью по моему бедру вверх.

Рефлекторно дергаюсь от его руки.

— Не прикасайся ко мне мужчина! — истерично посмеиваюсь я.

— Я сделал тебе ванну.

— Она поможет?

— Немного. У меня есть еще парочка лайфаков для приведения тебя в порядок. Но это в обмен на полное послушание в течение недели. Обещаешь?

— Честное пионерское. Олег, а сколько времени? Мне на лекции нужно…

— Тебе нужен постельный режим.

— О, нет!

— Я в прямом смысле.

— Мне очень надо. Иначе будет катастрофа, поглобальнее произошедшего.

— После всех процедур, ты успеешь только на последнюю.

— А какой сегодня день недели?

— Пятница.

— Пятница… Химия… А химия — это очень-очень плохо! — повторяю я его нравоучительный тон.

Молча сжимает мою кисть.

— Все хорошо, — глажу его кулак свободным большим пальцем. — Не загоняйся.

— Я все в тебе увидел, Женечка. Поздно.

— Ну, пожалуйста… «Она» — это только одна из. Я не могу отдать ей весь… ммм… «свет».

Вспоминаю я терминологию расщепления личности.

— Но она же есть.

— Есть.

Кивает.

— Я это принимаю, — опускает он глаза. — Прошу только об одном.

— М? — вглядываюсь в его глаза.

— Никогда от меня не прячь ее. И никому больше ее не показывай.

— Обещаю.

Глава 15 — Разрыв шаблона

Отмываю чашку из-под сырного салата, разглядывая себя в хромированное отражение раковины. И за шумом воды больше чувствую, чем слышу, что возвращается с работы Олег. Ставлю ее рядом на сушку для посуды и берусь за сотейник.

— Что ты делаешь? — настороженным тоном.

— Посуду мою, — разворачиваюсь я к нему.

Пена с моей руки падает на пол.

Мы вместе опускаем на нее взгляд.

— Зачем?..

— Я доела салат и гречку, — развожу я руками.

Еще одна плюшка пены падает на пол. Он внимательно следит как она летит и его лицо вздрагивает, когда она плюхается.

— Так… Я сам мою здесь посуду. Всегда. Окей?

— А если тебя нет дома?

— Хм… Мне надо подумать.