Безбашенная

— Я «в смысле», — повторяет он мою вызывающую интонацию, — к тебе за смыслом.

— Это ты мне сейчас так витиевато сообщил про намерение поиметь другую женщину?

— А что похоже на то? — его глаза гневно прищуриваются.

— А почему ты злишься, я не понимаю? Автор происходящего — ты.

Пару раз показательно щелкает пальцами перед моими глазами.

— Ты в себе? Мне кажется, ты бредишь.

— Держи руки за пределами моей личной зоны, Олег, — толкаю его в грудь.

Показательно поднимает ладони. Но взгляд ожесточается еще сильнее.

— «Д\С», — демонстративно четко выговариваю я эти две буквы.

— Доминирование и садизм. Да. Я очень остро прочувствовал. За извращенно удовольствие — зачет.

— Аббревиатура неизменна, содержание теперь изменено. «Дистанция и субординация», Аронов.

— Я, если честно, не успел сообразить, как это вышло.

— За три дня ты не успел сообразить?

— Тебя смутило, что я дистанцировался на каких-то три дня?!

— Ты бы Аронов сдувался в таком режиме еще пару недель. Уверена. Нет меня не смутила твоя дистанция. Меня смутило, что ты очень громко кричал на меня без всякого на то повода. Я оглохла.

— Я не кричу. Никогда.

— Вслух — нет.

Отстраняется совсем немного.

— Дистанция и субординация? А мне показалось, тебе приятна моя близость.

— Да, секс мне нравится. А то, что происходит последнюю неделю — нет.

— А что ты от меня ожидаешь, детка? Я слегка утомился ловить тебя на поворотах и вытаскивать из неприятностей. Каждую ночь ты отчаянно ищешь новый экшен! Я не жалуюсь и готов продолжать. Но я устал. Мне положены выходные?! Ты должна была мягче среагировать на мой срыв и всего лишь. Я знаю, ты умеешь в любое мгновение полностью аннигилировать любую мою вырвавшуюся негативную эмоцию. Если хочешь.

— Я тебе ничего не должна, мужчина. Всё, что ты даешь мне — твоя инициатива и потребность. Всё что я тебе даю — моя. Если вдруг это перестало быть так, то мне от тебя не надо ничего. Повторюсь, нуждаешься в интервале — ради бога! И я готова аннигилировать то, что я спровоцировала. Но я не готова аннигилировать твои спонтанные аллергические реакции на мой образ жизни. А ожидаю я, чтобы ты эмоционально вывозил, Олег.

— Это невозможно вывозить.

— Для тебя не должно быть невозможного. Ты — бог.

— Это манипуляция.

— Если ты позволил надеть ошейник, почему возмущаешься тому, что тянут за поводок?

Он закрывает глаза.

— У нас не лайф!

— Тема — это не сексуальный формат, — повторяю врезавшуюся мне в память фразу Хасана. — Если я «такая» рядом с тобой, то я такая во всем. Если можешь держать границу — держи. Если не можешь — расслабься и откажись от этой идеи. Если тебе нужен интервал — так тому и быть. Есть еще ко мне вопросы?

Его губы приближаются, но мы не прикасаемся друг к другу.

— Несколько дней назад меня откровенно нагнули, указав место. Теперь отчитывают, как мальчишку. Я должен это принять?

— Никто. Никому. Ничего.

— Ты кто?.. — вглядывается он мне в глаза. — А можно пригласить к коммуникатору ту девочку, которая обещала мне рай, там у тебя дома на ковре после того, как я вытащил ее из больницы.

— Это ты меня попрекнул сейчас?

— Это всего лишь отсылка к моменту. Не нужно добавлять перца, его более, чем достаточно. Так вот. Я ей, вообще-то, поверил. А теперь чувствую себя обманутым. Пригласите, будьте любезны, пусть ответит за свои слова.

— Пригласить не могу. После твоего отъезда она ушла в кому. Теперь правлю я. Но она обещала тебе, что будет больно, пронзительно и глубоко. Обманула?

— В самом деле? Тогда — нет. Видимо, я обманулся сам. В кому? Да… — задумчиво. — То-то я чувствую мне кого-то не хватает. С ней было проще договариваться, она меня берегла. И даже когда ты проснулась после случившегося на показе, проснулась, к моему сожалению, не она. А вот спала она, да.

— Ну, извини. Изнанка она по факту всегда есть. Я же принимаю твою.

Его глаза захлопываются.

— Это какой-то смысловой лабиринт. Ты меня заморочила, я теперь не понимаю чья точка зрения адекватней. Вообще я совсем о другом хотел с тобой поговорить.

Мой телефон в руке звонит. Это Ожников.

— Меня ждет один нервный кот. И мне кажется, на сегодня нам обоим достаточно пищи для размышлений.

— Подождет.

Закатываю глаза.

— Пару минут, ладно?

— Так быстро, как ты я не умею, — дергается уголок его губ в хищной ухмылке.

— Мы сейчас снова будем говорить про секс? — поднимаю я бровь.

— Да. Мы определились с интервалом. Но это же не повод отказывать себе в удовольствиях, да, детка?

— И почему я опять слышу в твоих словах упрёк? А ведь удовольствие было больше твоим, разве ты не заметил?

— Заметил. И хочу исправить.

— Зачем? Мне кажется вышло уникально и править в этом шедевре я ничего не хочу.

— Я хочу. Я хочу, чтобы моя кошка, которая решила погулять сама по себе, вышла на прогулку сытой. Не дай бог загрызет насмерть какого-нибудь зайца.

— А мне показалось, это ты захотел погулять сам по себе. Ты же швырнул в меня ошейником. А на счет сытости… Я хорошо переношу голод. Любой. Но зайца обязательно загрызу. Не от голода. Из азарта поиграть.

— Зачем же тебе его переносить, когда для тебя всегда накрыт шикарный стол «дома».