Безбашенная

— Мне это простительно, мне шестнадцать, у меня творческая работа и личные связи со всем персоналом, тебе — нет. Ты взрослая тётка и исполнитель. Исполняй. Или я буду настаивать на смене персонала и настою.

— В фотолаборатории он, — выплёвывает она.

Дверь фотолаборатории чуточку приоткрыта. Оттуда красный свет. И, да — лучше туда не входить, когда проявляются фотки. У нас давно стоит станок для печати фотографий, но Аронова часто не устраивает его «автоматическая» настройка на качество, и он иногда проявляет какие-то снимки вручную.

Быстро захожу и прикрываю дверь.

Нет, он не работает. Просто сидит на своем мягком крутящемся кресле, разглядывая клубы сигаретного дыма в красном свете. Мрачновато… Но мне заходит этот антураж. Он гармонизирует с растекающейся по животу и отдающей в грудь болью. Я должна идти к ней навстречу? Ведь других путей все равно не существует…

— Здравствуй, Олег.

— Здравствуй, Женя.

Мы молчим. Мне хочется развернуться и уйти. Но я делаю вдох глубже.

— Поехали к тебе.

Его глаза закрываются. Ощущения становятся еще тяжелее. И мне физически не удается вдохнуть настолько глубоко, чтобы покрыть дефицит кислорода. Да, то, что происходит штука не физическая. Но ущерб она нам наносит вполне себе реальный — и психологический и физический.

— Не сегодня, — теряет он голос.

Если это его победа над собой, то я не собираюсь мешать праздновать её.

Разворачиваюсь.

— Женя, подожди… — срывает его.

Не победа. Всего лишь самоисследование. Я принимаю…

Он захлопывает передо мной дверь, давя на нее ладонью.

— Подожди.

Аааааа!!!

— Женечка… — шепчет он, падая внутренне на колени.

Я всё это чувствую.

— Олег. Не надо. Не сегодня.

— Не мсти мне. Пожалуйста.

— Ну что ты…

— Хочешь — поехали.

— Нет. Не хочу.

На лампу набегает какая-то слишком живая тень. Мы поднимаем глаза.

Паук…

Касаясь лампы, он сжигает свои лапки и падает рядом с нами на стол, беспомощно агонизируя.

— Вот так, оказывается, бывает с пауками, — смотрит на него Олег.

Я беру прозрачный стакан и одним движением добиваю его, чтобы не мучился.

— Ты его убила, — задумчиво и констатирующее.

— Это была эвтаназия. Иногда спасает только она.

— Наверное.

Убираю его руку с двери и выхожу.

Глава 30 — Еще один головокружительный полёт вниз (ч4)

video="Видео"

/video

Внутри меня всё болезненно бьется и колотится. Сегодня всё закончится. Я так решила. Ему больно, когда я с ним, и ему больно, когда я не с ним. Ему одинаково плохо. Но если я буду оставаться рядом, то это не прекратиться. А если мы расстанемся, то он переболеет и все закончится, как он хотел. Он на самом деле сильный. Я чувствую. Он справится с собой.

А я… А мне будет достаточно того, что он есть, он в порядке. Мне не обязательно присваивать его, чтобы наслаждаться тем, какой он потрясающий и неповторимый.

Никто не умирает. Никто.

Но глубоко внутри, мне хочется выть от боли, потому что, на самом деле, умирает. Я хочу, чтобы сегодня его девочка умерла. Она не сделала его счастливым. Я не хочу ей больше становиться. Буду кем-то другим. И у него не будет шанса вернуть эти отношения. Потому что «её» больше не будет.

Это страшно? Очень.

Но нам обоим надо это пережить.

Еду на заднем сиденье такси. Он ожидает этого, я чувствую по натянутым нервам во всем теле. Ждет каждый день. И сегодня он забил на работу. Телефон отключен. Я уверена причины нет. Просто это ожидание его ломает и изматывает. Он не нашел в себе сил туда ехать. Поэтому я тороплюсь. Ожидание казни гораздо хуже самой казни. А я не хочу больше причинять ему боль таким способом. Он рубит себе хвост кусочками, я отсеку его одним ударом. Так будет лучше.

Такси тормозит…

Достаю ключ. Отдаю вместо одной купюры три.

— Я ненадолго. Дождитесь меня, пожалуйста. Обратно едем туда же, откуда Вы меня забирали.

Говорю всё заранее. Уверена, что после разговора с Олегом, сил говорить с водителем у меня не будет.

Открываю магнитным ключом дверь от подъезда. Меньше всего я хотела бы кого-то встретить сейчас. Но, как назло на его площадке открыта дверь у соседки. Женщина лет тридцати. Моет дверь. Но мне почему-то кажется, что только делает вид.

— Здравствуйте, — устало выдавливаю из себя.

— Здравствуйте, — язвительно.

Сбиваюсь с шага, не автомате мониторя ее эмоции. А этой я чем не угодила? Ревность?… Нравится он тебе? Пойди, попробуй взять, в чем проблема? При чем здесь я?

Такая конечно, никогда не возьмет. Мещанка. И словно подтверждая мои наблюдения женщина решает сплетничать:

— Думаешь одна к нему ходишь? Есть у него любовница. Рыжая, лощенная… Только час назад как уехала.

Крис приезжала?

— Это не его любовница, это моя… — прохожу мимо ошарашенной соседки к его двери.

Не найдя, что ответить громко хлопает дверью.

Звоню.

В горле застывает ком.

Открывает дверь почти сразу же.

Ни слова не говоря пропускает меня внутрь.

Я ложусь спиной на стену, а он молча съезжает по противоположной на корточки, поднимая на меня глаза. Минута тишины. Обреченно закрывает. Внутри меня звенит. А может внутри него. Звон нарастает, оглушая.

Ну, конечно же, он всё понимает.