Безбашенная

Наш диван в форме полукруга, и мужчины, вальяжно развалившись на нем, заняли почти все место. Олег с краю, ко мне спиной. Подхожу, кладу предплечья на спинку дивана. Прямо за ним. И вижу как застывает… как по его коже сзади на шее идут мурашки… Я ловлю это его ощущение — падающего вниз живота удовольствия, и меня тоже сносит от него.

Пипец…

Шибари, значит, да?

Мы выживем?

Закидывая голову, он смотрит мне в глаза.

— Привет, подружка…

— Привет… — вдыхаю глубже его запах, но свой поцелуйный обряд начинаю с другого края. Там Лёха с Крис. Они сегодня мной уже поцелованы. Дальше мой Чеширский. Чмокаю его сзади в скулу, не дотянувшись до губ. Он что-то там веселое болтает. Потом дотягиваюсь до щеки Костика. Он на секунду поворачивается, чмокая меня в краешек губ.

Дальше — Вецкий. Этот обойдется. Но подразнить никто не отменял! И я тискаю его, игриво придушивая. А он уже пьяный… И перехватывая меня за руки резко дергает, втягивая прямо через спинку дивана к себе на колени, под мой возмущенный вопль. Влепив ему парочку затрещин за выходку, я пытаюсь вырваться, но он в азарте стискивает меня сильнее.

— Вецкий! — негромко рявкает на него Олег, со стуком ставя стакан на стол.

— Ревнуешь, Аронов? — подъе*ывает его Вецкий, нахально улыбаясь. — Вы же разбежались!

Все это еще пока в формате баловства, но эмоции вспыхивают нешуточные.

Выкручиваясь, резко кусаю его за бицепс и он, дернувшись, нечаянно впечатывает мне локоть в солнечное сплетение.

И это неожиданно больно!

— Пи**ец… — загибаюсь я, задыхаясь и зажмуриваясь.

Шутки мгновенно заканчиваются — и все замолкают. Олег поднимается.

Вецкий прижимает свою ладонь поверх моей, словно пытаясь обезболить.

— Женька, прости… Не хотел.

Ну я собственно сама нарывалась. И он действительно жести не хотел. Просто поугорать со мной.

— Да ладно…

И я отрицательно качаю головой Олегу — не надо разборок.

Перебравшись через Рината, сажусь рядом с Ароновым. Инстинктивно! Просто потому что мне больно. И уже сев, догоняю это! Чёрт… А это очень сложно контролировать. И не только мне.

— Куда? — кладет он мне руку на живот под топиком.

— В солнечное.

— Идиот…

И мне легче от его руки!!

Тушите свет.

— Иди сюда, подружка, — втягивает он меня к себе на колени.

Его ладонь остается там, где болит.

А какого черта я не сопротивляюсь? Потому что мне больно, и я хочу его рук. Прячу лицо у него на шее. Мне стыдно за эту слабость, да. Ну убейте меня теперь! Подумаешь, посижу на коленях. Я могу и у Кости, и у Чеширского и даже у Лёхи так посидеть. Почему не могу у Аронова?

Потому что это очень эгоистично!

Но он просил не щадить его таким способом, и я обещала.

Удобно, да? — продолжаю жрать я себя.

А смысл?

Никакого. Раз уж я здесь, надо получать удовольствие.

Мы зависаем… Я теряю счет текущим минутам. Хочется просто поспать так. Слышу, как народ шутит, смеется, как чокаются бокалы…

Надо заканчивать это упражнение. Уже ведь ничего не болит. Но я почему-то продолжаю сидеть так. Через какое-то время его пальцы начинают на автомате вырисовывать что-то на моей коже.

— Что ты делаешь? — заглядываю я в его глаза.

— Обезболиваю…

— Да ты пьяный! — тихо смеюсь я.

Улыбаясь, он утвердительно кивает, двигаясь пальцами дальше под ткань. Костяшки его пальцев скользят по нижней полусфере моей груди.

Ай…

— Держи себя в руках, друг! — ухмыляюсь я ему, сбегая к Крис с Лёхой и устраиваясь между ними.

Леха заказывает нам с ней по огромному куску роскошного торта. Четыре слоя, орехи, стекающая пластами сметана, бананы, клубника и все залито толстым слоем шоколада. Обалдеть…

— Нет, Крис! — строго смотрит на нее Олег. — Через месяц у тебя Милан. Отматывай в обратную сторону на размер. Демченко тебя перекармливает. В психиатрии это явление называется — впихнуть невостребованный объем любви.

Аха… вот почему ты всегда пытаешься меня покормить? — поднимаю я бровь в молчаливом вопросе.

Пожимает плечами, не отрицая.

Крис вздыхая отодвигает тарелку Лёхе.

— Это моя женщина, — пододвигает тарелку с тортом обратно Демченко. — И я хочу, чтобы она ела то, что ей хочется. Она прекрасно выглядит!

— Это, в первую очередь, лицо моего модельного агентства. Это лицо должно быть безупречно. Она выглядит прекрасно — я не спорю. Но камера добавит ей размер, а по краю экрана и все два. Поэтому она должна быть в минусе.

— Не волнуйся! — с вызовом. — Я это сегодня из неё вытрахаю.

— После суток на работе и бутылки коньяка? Три часа активного секса? Не верю! — скептически качает головой Олег.

— А это три, да? — жалобно сглатывает слюну Крис.

— Включая уже выпитый тобой алкоголь, это — три, да.

— Ты не будешь контролировать ее, — прищуривается гневно Демченко.

— Я не ее контролирую, а только то, что она засовывает в свой тёпленький жадный рот. Потому что ее фигура — моя интеллектуальная собственность.

Да ты пи**ец какой пьяный, Аронов! — встают у меня дыбом волоски на загривке от словленных Лёхиных эмоций. — Ты зачем его так жёстко?!

— Какой, б*ять, рот?! — звереет Демченко. — Крис, съешь это немедленно.