Безбесыш. Предземье

Экономить я смысла не видел. Пусть меня, как обладателя пропуска, в отличие от остальных переселенцев, и пропустят на Землю с вещами, но с обменом ходящих в Предземье монет на местные деньги, наверняка, возникнут большие проблемы. Никто в частном порядке не вывозит капитал в верхний пояс, и там попросту ни у кого нет потребности заниматься обменом. Вся торговля с заморьем осуществляется исключительно силами государства. Правители Порога полностью контролируют этот процесс. Единственное, что мне остаётся — конвертировать лишние бобы в деньги, те в семена, а их проглотить перед посадкой на корабль.

Так я и сделал. Обновив запас стрел — трофейный лук меня пока устраивал — заменив топорик на более качественный, купив новую хорошую одежду и обувь со сменой и, пополнив имеющийся набор всевозможных бытовых мелочей, я продал все излишки того, что теряет на Земле свою ценность, а именно — бобы и зелья. Последние отчего-то эффективны лишь в тех поясах, где их изготовили.

Бобы, само собой, продал не все. Часть съел сам, чтобы подогнать к максимальным трём сотням долей свою крепь. Теперь я достиг абсолютного потолка Предземья. Но это лишь троерост. Поднять свой отмер до предельной в Предземье сотни не хватило всего двух семян.

Больше здесь, к сожалению, не положишь в виртуальный запасник. Возраст может сколько угодно расти — знай только вовремя подкидывай дровишки в двойном размере — а вот отмер ограничен. И это логично. Иначе бы все богатеи, особенно благородные, больше других чтящие традиции Пути, в силу своего кодекса чести, уходили бы на Землю, дожив до своей сотни лет, с таким багажом из проглоченных сверху семян, что, хоть сразу скачи на три пояса выше.

Не важно. Для меня те два года — ничто. Ради этих крох задерживаться в первом поясе я смысла не вижу. Меня ждёт Земля. А за ней Твердь, Сушь, Вода — здесь, в столице, я узнал название пятого пояса — и так далее, вплоть до самой вершины. Вот перед последним барьером придётся уже задержаться. Но лучше там, чем где-либо ещё, ведь этот мир так устроен, что на каждом последующем поясе набирать отмер проще. Ближе к северу — по крайней мере, с Землёй это точно так — звери становятся всё опаснее и сильнее. Убивать их сложнее, но и добыча там больше.

Опираясь на это знание, я уже продумал стратегию. Мой возраст позволяет не гнаться за семенами жизни на каждом из поясов, кроме предпоследнего. Но вот потолка троероста необходимо достичь везде, чтобы выйти к финишу в наилучших кондициях. У меня нет времени тратить десятки, а то и все сотни лет, на полное восстановление силового каркаса со всем его доступным мне прежде функционалом, а от способностей, выдаваемых Бездной, я, как теперь мне известно, отрезан.

С подготовительной частью закончено. Очередной пришедший с Земли корабль стоит у пристани. Завтра, в первый день осени, он стартует обратно. Я уже всё узнал — отправление утром, и свободных мест для переселенцев с запасом. Сам проезд по себе здесь бесплатный. Пассажир лишь обязан запастись на пять дней пути едой и водой. Это сделано.

Более того, я загодя сходил в порт и пообщался с помощником капитана. Даже без предъявления кубика, одного намёка на пропуск хватило, чтобы порожник шёпотом дал мне инструкции по посадке. На корабле ждут меня ночью. В час по полуночи я должен явиться с вещами в условленное место. Другим пассажирам нельзя видеть тех, кто проходит на борт на особых условиях.

***

И вот я на корабле. Лично проводивший меня в маленькую каюту гладко выбритый капитан в широкополой шляпе забрал кубик и попросил на время пути без крайней нужды не покидать оснащённое ночным горшком и небольшой бочкой с водой помещение. Откидная полка-кровать, аналогичный столик, приделанный к полу короб, несколько крючков для одежды на стене и маленькое окошко, предназначенное в первую очередь для утилизации отходов жизнедеятельности — вполне себе сносные условия для такого убогого транспорта.

Впрочем, для уровня развития местной цивилизации, курсирующие между Порогом и Земградом корабли — настоящий венец технологической мысли. Огромные, больше пятидесяти метров в длину, многопалубные гиганты от киля до верхнего края бортов собраны не из досок, а из толстых, подогнанных каким-то хитрым способом друг к другу, ошкуренных брёвен. Даже моё окошко в каюте, расположенной в верхней части кормовой надстройки, пропилено под углом, чтобы нечистоты свободно стекали вниз через узкий тоннель, больше метра длиной.

Высоченные мачты, расчерчены реями с подвязанными к ним парусами. Вёсел нет. Вместо них за кормой гребной винт на мускульной тяге, используемый исключительно для швартовочных внутрипортовых манёвров. Почерневшие от времени брёвна ниже ватерлинии зеленеют налётом водорослей и, что над водой, что под ней, блестят острыми стальными шипами, заботливо отчищенными от ржавчины. Подозреваю, что тут не обошлось без какого-нибудь прикладного дара.