Безбесыш. Предземье

Весь день одарённый проводил на козлах, а я безвылазно сидел внутри повозки. Мы и ели каждый сам по себе на ходу. Тем не менее, ещё в самом начале пути я подобрал момент и заглянул в воспоминания Игната, дабы потешить своё любопытство. На кудрявого просто не обращали внимание. Его видели, но совершенно не проявляли к нему интерес. Мой дар показал мне, как проходившего в город Игната не стали проверять. Охранники словно решили, что бумаги этого человека они уже посмотрели. Полезнейшая способность.

И как позже выяснилось, со спутниками одарённого этот фокус тоже проходит. Единственный раз, когда нам хочешь не хочешь пришлось въехать в город, Игнат применил свой дар, и охранники на воротах пропустили повозку в Причальный, даже не поинтересовавшись, есть ли кто-то внутри.

С погрузкой на паром, когда мы, оставив экипаж, присоединились к небольшому отряду гильдейцев из четверых человек, вышла та же история. Огромная, поставленная сразу на четыре пары колёс повозка, со мной внутри и с Игнатом на козлах въехала в трюм по мосткам и так и осталась стоять, обойдённая вниманием проверяющих, осмотревших весь остальной транспорт.

Точно так же мы без особых проблем, присоединившись к идущему на закат обозу, заезжали во встречные форты. Тракт ожил. Засидевшиеся на островах из-за затянувшегося нашествия хортов торговцы спешили доставить скопившийся товар в империю. Да и в обратную сторону большие и не очень обозы шли один за одним. За три недели пути по Большой земле мы ни разу не ночевали на лагерных полянах одни. Постоянно приходилось делить оставленные нашими предшественниками дрова с торговцами из встречного каравана.

Несмотря на приличную длительность совместного путешествия, ни с кем из гильдейцев я даже толком не познакомился за всё это время. Душегубы отдельно, подсунутый им живой груз тоже сам по себе. Еду выдают, говорят, если что надо сделать, в разбитом на грузовую и пассажирскую части фургоне местечко мне выделено. Меня всё устраивает. Их, вроде, тоже.

Дорога же сама по себе в этот раз легче-лёгкого. Осень радует. Зарядившие было сначала дожди давно кончились. Ветра дуют вяло. Снегом даже не пахнет пока. До первых холодов однозначно успеем доехать до Фатских гор, а там уже и до долины Оргаров рукой подать. Сомневаюсь, что мои до сих пор не покинули снежников, но я обязан в этом убедиться, прежде чем отправляться к фатоям. Помнится, Тумен говорил, что знает, как перебраться на остров. Вот пускай и поделится знанием. Как-никак я тогда его клан спас.

Ведь спас же? Про то, что они без меня тогда хортов не сдюжили и думать не хочется. Живы мелкие! Вея, Айк, Лина — все живы, все здоровы. Найду, своими глазами увижу, обо всём расспрошу, обо всём сам скажу, что сказать надо, удостоверюсь, что всё у них хорошо и тогда уже дальше. Никак мне без этого. Да даже попрощаться нормально с роднульками — и то повод вернуться. Не смогу я в незнании жить.

***

И вот очередной день в дороге клонится к вечеру. Подъезжаем к стоянке. Расчищенная имперцами под это дело поляна уже занята, но — когда оно было иначе? Загоняем повозки, распрягаем животных, выбираем места под костры. В тесноте ночевать нынче будем. Народу набилось прилично. Игнат с остальными своими колдуют над будущим маленьким лагерем — мы всегда особняком чуть встаём — я болтаюсь без дела. Забрался на козла, смотрю — не идёт ли по тракту ещё кто. Третьему обозу тут точно нет места.

— Быть не может! Живой!

Раздавшийся знакомый голос заставляет подскочить. Оборачиваюсь…

— Негода!

Соскакиваю вниз и тут же утопаю в объятиях сияющего от радости мужика.

— Ваша Милость, счастье-то какое! — всплёскивает руками ещё один элец.

Да тут все, кто был со мной у Оргаров. Получается…

— Мои как?! — трясу я за плечи Негоду. — Детвора?! Вея?! Айк?! Где они?!

— Полноте, Ваша Милость. Живы все. Хорошо всё. Давно уже на Фате они.

Мои ноги подкашиваются. Повисаю на элце, ещё пуще стиснув дядьку в объятиях. Отлегло… Радость моя столь сильна, что из глаз вот-вот хлынут слёзы.

— Вея ваша не верила, что вы сгинули, — продолжал бормотать счастливый торговец. — До последнего ждала возвращения. И сейчас, поди, ждёт. Как народ забухтел тогда, вождь сознался, что вы главного хорта пошли убивать. Не предатель, мол. Наоборот, наш спаситель. Ну, а позже к словам тем прибавилось, что ценой своей жизни врага одолел. Перестали ведь орды лезть. Только Вея не верила, слёз, как все остальные, не лила по вам. Ох и радость, Ваша Милость! Ох и радость!

И только сейчас до меня дошло, что применимое лишь к благородному обращение уже дважды прозвучало и даже не шёпотом. На радостях торговцы позабыли, что моё якобы знатное происхождение — тайна.

— Мужики, вы чего? — шикнул я на окруживших меня элцев. — Какие ещё милости, вашести. Меня Китар звать. Тьфу… То есть Брук. По бумагам я теперь так зовусь.

И, оглядевшись — вроде посторонних нет рядом — добавил совсем уж шёпотом:

— Забудьте про Милоша Соболевского. Я с Каса охотник. Когда-то провожал ваш обоз. Брук. Запомнили?

Торговцы стушевались.

— Простите… Прости, то есть. Брук. То на радостях…