Безбесыш. Предземье

Колчан на спину, к рюкзаку, лук на плечо. Масляный фонарь бандюков пинком — в воду. Больше мне свет не нужен. По ступеням наверх и…

— Стоять! Оружие на землю! Геор, обходите его!

Вот так скорость у местных дружинников. Трое бегут ко мне справа, столько же приближается с противоположного конца улицы. За мостом тоже топот и блеск фонарей. Вляпался…

Но, что делать? В окнах ближайших домов зажигается свет. Створки распахиваются, заспанные, но вместе с тем полные любопытства лица высовываются наружу. В речку сигануть что ли? А дальше?

На мгновение по старой привычке жутко захотелось выпустить Ло. Но нет — бес в прошлом. Да и не поможет он здесь. Бегать по малознакомому городу от стражей порядка — та ещё глупость. Всё равно ведь поймают. Куда я тут спрячусь?

Я — жертва. На меня напали, пытались ограбить. Я защищался…

— Судари, всё хорошо! Я сам справился! Они под мостом!

Проорал и от греха подальше, расстегнул пояс и сбросил его вместе с ножнами, метательными ножами и топориком, на камни мостовой. Туда же медленно, напоказ, положил колчан с луком. Развёл в стороны руки с открытыми пустыми ладонями и принялся ждать приближающихся дружинников.

* * *

— Так и как вы оказались под тем мостом, сударь Сталев?

В кабинете усатого сыскаря, кроме нас двоих, присутствовала ещё пара дружинников, что стояли у меня за спиной, недвусмысленно положив руки на рукояти лежащих пока в ножнах мечей. Прямо, как на Муне тогда, когда в Граде меня вызывали на допрос после смерти Саноса. Только там я был просто свидетелем, а здесь… То, что четверо трупов — моих рук дело я сразу сознался. Отпираться было бы глупо.

— Прятался от дождя. Задремал… А тут эти.

Сыскарь хмыкнул.

— Одарённый, с долями на потолке по всем трём ветвям, и прячется от дождя под мостом. Как-то странно, не находите ли?

Нахожу. Ещё как нахожу. И врать мне сейчас надо так вдохновенно, как прежде никогда в жизни не доводилось.

— Позор мне, — опустил я глаза. — Вчера начисто проигрался в кости. Всё до последнего медяка спустил. По утру, вот, топорик продать хотел. А то даже на дорогу домой теперь денег нет.

— Собираетесь возвращаться на Эл? — прищурился дядька. — Или просто не в столице жильё? И где ваши родители? По каким делам в Земграде вообще?

Сколько вопросов… И ни на один у меня нет ответа. Но сейчас будут. Вари, голова!

— Собираюсь на Эл, ага. Батя с мамкой того… Нет их больше. Я в Земград с ними ехал по торговым делам. Оружейники мы. Но дорогой беда приключилась. Хорты… Чудом выжил. С армейским обозом добрался. Месяц, как здесь, в империи. Говорят, тракт вот-вот открывать будут.

— Открыли уже. Соболезную.

Но в глазах сыскаря ноль сочувствия. Не верит он мне.

— Где остановились в Земграде?

— У Третьяка, — вспомнил я название трактира, где до отплытия на Землю недолго жил бес.

— Проверим, — сделал себе в блокноте отметку сыскарь. — Оружейники, значит… То-то, смотрю, мечи странные. Не видел у нас таких. Не здешних мастеров работа. Небось, знаменитая на Эле фамилия — Сталевы?

Плохой вопрос. Но тут ещё Ло виноват — бумаги с такими долями оставил. Нет бы, у какого-нибудь простака украл. Ему-то лишнего человека прикончить для своей выгоды — сущий пустяк. Понятно, что на потолке тороерст у подростка — это, или знать, или очень богатый род. А я ещё и дар засветил.

— Уважаемый род у нас, — подтвердил я.

— Любопытно аж стало, — улыбнулся усач. — Проха, приведи шельму лысую. Он ведь с Эла как раз. Может, признает нам сударя Саму? И так на неделю проверка затянется, чувствую. Четверо мокрых — это не хухры-мухры.

— Сейчас притащу, — шагнул к двери один из дружинников.

Вот ведь засада! Ладно ещё, если этот элец не слышал про Сталевых. А, если слышал? Я ведь про оружейников пальцем в небо ткнул. Вдруг, и действительно, знаменит был тот Сама? Или стал знаменитым после того, как его тело бес захватил. Тогда мой обман в момент вскроется.

Я покосился на моё оружие, сваленное кучей в углу. Да, мой дар, как и любой другой, в казарме дружинников не работает. Сыскарь предупредил, что дежурный душитель держит здание под колпаком. Тут ведь и в застенках одарённые, поди, сидят. Да и сам я почувствовал, когда подходили к дверям, что всё глухо. Но с моими долями… Сейчас прыгну, схвачу мечи… И скорее всего умру. Но сдаваться без боя… Нет! Пока рано. Ждем лысого.

— Заходи, — подтолкнул в спину вернувшийся дружинник невысокого, напрочь лишённого волос на голове мужичка.

— Здрав будь, начальник, — отвесил смешной поклон сыскарю арестант.

По грязной серой хламиде легко было понять, что торчит лысый здесь далеко не первый день.

— Вот, земляк ваш, — кивнул на мужичка усач. — Жулит в карты, как йок. Второй раз уже к нам погостить попадает. Скоро в шахту полезет.

— Не решено то ещё, начальник, — вскинул лысый ту часть лица, где должны были находиться отсутствующие брови.

На Гогу-Огнеплюя похож. Может, тот же дар? Вряд ли. Не сидел бы он тогда здесь. С таким даром народ в карты дурить — как-то глупо.

— Это не ко мне, — отмахнулся сыскарь. — Я тебе не законник. Скажи лучше, что знаешь про Сталевых? Вроде, с вашего острова тоже.