Безбилетный пассажир

Машка подняла левую ногу и постояла на правой. Валерий Иванович что-то сунул ей в рот. Машка опустилась на четвереньки.

— Георгий Николаевич, хотите поспорим на две бутылки, что Машка поллитра одним глотком выпьет, — сказал Бродский. — Валерий Иванович, тост покажите!

Валерий Иванович достал из кармана штанов бутылку «Столичной». Маша живо поднялась на задние лапы…

— Спрячьте водку, — сказал я Валерию Ивановичу. — У нас во время съемок сухой закон.

Вечером я вернулся после съемок, разделся, принял душ… И тут мне позвонила снизу дежурная администраторша:

— Георгий Николаевич, жильцы жалуются — ваш медведь ходит по коридору третьего этажа. Директор говорит: если немедленно не уберете, он милицию вызовет.

— Дай мне номер телефона дрессировщика, — попросил я. — Или Бродского.

— Бесполезно. Они в красном уголке на полу спят, пьяные. Георгий Николаевич, срочно примите меры. Иначе будут крупные неприятности.

Я выглянул в коридор. Машка стояла в конце коридора, облокотившись передними лапами о подоконник, и смотрела в окно. Дверь в номер Бродского распахнута настежь.

— Маша! — позвал я. — А, Маша!

Медведица оглянулась.

— Иди домой!

И Машка на двух лапах, виляя попой, быстро направилась ко мне. Меня предупреждали, что медведи очень опасны: в отличие от других зверей, они нападают без подготовки, поэтому я прикрыл дверь и сквозь щель крикнул:

— Домой, Маша! Домой!

Машка подняла правую ногу.

— Не реверанс, Маша! В номер иди!

Машка опустила правую ногу, подумала и подняла левую.

Дверь номера напротив приоткрылась, и из нее высунулся небритый мужик в тельняшке:

— Что ты с ней разговариваешь! Она же под газом. На моих глазах в буфете на спор две бутылки белой на грудь приняла!

Машка повернулась к нему — и дверь моментально захлопнулась.

Тут из кубовой вышла старушка-уборщица с ведром и тряпкой.

— Ты опять вылез? А ну, брысь на место! — она сердито замахнулась тряпкой на Машку: — Брысь, кому говорят!

Машка опустилась на четыре лапы и неохотно пошла к номеру Бродского. У двери оглянулась.

— Иди, иди! — прикрикнула уборщица.

Машка вошла. Я быстро подбежал и закрыл дверь на ключ, — он торчал в замочной скважине.

Утром дрессировщику и Бродскому было сказано: еще раз повторится подобное — контракт расторгаем, а их отправляем в Москву. Не знаю, пили они еще или нет, но больше никто не жаловался: Машка по коридору не гуляла. Но Машкины способности один раз понадобились и мне для дела.

Когда мы на набережной снимали сцену пивного ларька, посмотреть на любимых актеров — на Бориса Андреева и Георгия Вицина — собралось столько любопытных, что члены группы и один милиционер, который был к нам прикреплен, никак не могли расчистить пространство для съемок. Тогда я послал за Машкой. Минут через двадцать они появились втроем — Машка, дрессировщик и Бродский. Трезвые. Я объявил в мегафон:

— Товарищи, оглянитесь, там сзади медведица Маша!

— Что мы, медведей не видели — крикнули из толпы.

— Таких не видели. Она сейчас пойдет и одним глотком выпьет бутылку водки! — и, уже не в мегафон, а дрессировщику: — Валерий Иванович, ведите Машу к гастроному. Расходы оплачиваются.

И Машка, как крысолов из сказки, увела большую часть поклонников Андреева за собой.

Но на роль судового медведя Машка, к сожалению, не годилась. При малейшей волне (и даже без волны) ее укачивало. Ее тошнило, и она, грустная и несчастная, лежала на палубе. Но мы все-таки умудрились снять с ней два или три кадра. Решили сократить роль медведя, а Машку отправить в Москву.

Поезд отходил вечером. Я был на вокзале, провожал Любу Соколову, которая играла Марию. Вдруг вижу — по перрону движется наша троица. Посередине на двух лапах — Машка с билетами в зубах, справа держится за ее плечо пьяный дрессировщик Валерий Иванович, а слева, качаясь, идет Бродский и пытается ухватиться за лапу медведя. Но Машка лапу отводит, и Бродский падает. Поднимается, догоняет и снова пытается ухватиться за Машку…

За ними на расстоянии идет наш водитель «газика», Гена, с чемоданом и толпа любопытных.

— Валерий Иванович, пришли! — крикнул Гена. — Вон седьмой вагон!

Валерий Иванович с Машкой свернули к проводнице. Тут их догнал Бродский и все-таки вцепился в Машкину лапу.

Проводница Машку не впускала. Я подошел и объяснил, что медведица снималась в кино, на нее есть разрешение и взято отдельное купе.

В итоге уговорил я проводницу — посадили Машку с Валерием Ивановичем на поезд. И они уехали, — а вместе с ними и Бродский, который ехать не должен был, он только провожал.

Через неделю получаем иск от железной дороги: перечень сломанного нашими актерами государственного инвентаря: две настольные лампы, два столика, верхняя полка и выломанная дверь. Утром, когда Валерий Иванович с Бродским проспались, они отправились в вагон-ресторан демонстрировать Машкины таланты и там выиграли у рыбаков на спор четыре бутылки.

(Убытки Залбштейн два года вычитал из зарплаты Бродского.)

Кубинский сахар