Безбилетный пассажир

Оуэн, привыкший к подобным встречам, не вздрогнул и даже не удивился. Он внимательнее оглядел бармена, своей худобой и бесцветными жидкими волосами напоминавшего больную птицу.

— Вы не узнаете меня, сэр? — спросил тот и, подмигнув, добавил: — Мак-Лин, жокей… Уже целая вечность… Верно? — И опять подмигнул: — Мы встречались с вами десять лет назад в Ницце. Там я служил в «Пикрэц»… Помните? У вас тогда были какие-то неприятности…

Странное дело: как только бармен назвал себя, майор, подобно актеру, возвращающемуся за кулисы, сбросил маску. Улыбка исчезла с его лица. А само лицо внезапно словно отяжелело.

Теперь в зеркалах между разноцветными бутылками отражался шестидесятилетний мужчина, усталый, озабоченный, возможно, даже чем-то взволнованный.

— Я помню, Мак…

— А адмирала?.. Адмирала помните?.. Он проводил почти все время у нас в баре… Здорово закладывал. Вы тоже неплохо пили, но вам до него далеко… По утрам у него так дрожали руки, что он иной раз ронял и разбивал первый стакан…

Он машинально взглянул на белые руки майора.

— Я ему говорил, что все это плохо кончится, но он не желал ничего слушать, каждый стакан у него был последним, из одного ночного бара он шел в другой, и приходилось вести его в отель и просить, чтобы его уложили в кровать…

О чем он подумал? Он сказал:

— В один прекрасный день эти господа посадили его на корабль…

Затем внезапно добавил:

— Вы здесь проездом или собираетесь задержаться?

— Еще не решил.

— Здесь вам особенно нечего делать, сэр. Я бы даже сказал, что в настоящий момент это просто опасно…

Майор сделал знак налить ему второй стакан.

— Тут произошел скандал, получивший большую огласку, думаю, именно потому нам срочно прислали инспектора по колониям… В один прекрасный день три года назад на берег сходит — как вы сегодня — элегантный молодой человек с хорошими манерами и карманами, полными денег… Он останавливается в «Голубой лагуне», в первый же вечер приходит сюда, заводит знакомства с местной знатью… Знаете, здесь, в Папеэте, как и всюду… Есть тут одна компания — одни и те же, — они любят развлечься, заходят ко мне выпить аперитив, потом в «Яхт-клуб», наконец, в «Лафайет» или в «Моану»… Вы скоро все это сами увидите… Молодой человек всех их просто очаровал. Его звали Массон. Жорж Массон. Весельчак, остроумный, приятное обхождение…

Прошло полгода, и он стал ну буквально первым человеком в Папеэте… Ни одной вечеринки без него не обходилось, даже у губернатора! Вот, кстати, кому здесь все осточертело, и кто будет втирать очки инспектору по колониям… И тут умирает секретарь суда. Ищут нового. Найти не могут. Тогда спрашивают у Массона так, в шутку:

— У вас случайно нет юридического образования?

— Конечно, как у всех, — отвечает он.

— Скажите тогда, старина… не могли бы вы оказать нам услугу. Мы вас назначим секретарем суда… Не волнуйтесь… Работу будет выполнять местный писарь… Но по закону эту должность полагается занимать человеку с юридическим образованием, а тут никого нет под рукой… Вам придется только подписывать бумажки…

Это происходило прямо здесь, в баре… Массон сидел на том же табурете, где вы сейчас сидите… По правде сказать, он отбивался, не хотел, придумывал все новые и новые возражения… Но в конце концов его уломали и через несколько дней назначили секретарем суда…

Два года он исполнял свои обязанности… Но вот однажды пришел корабль из Франции. Массон вместе с другими стоял на берегу. Какой-то парижский журналист, совершавший кругосветное плавание, сошел на берег и бросился к нему.

— Пижон, — так он его назвал, — ты что здесь делаешь?

И, слово за слово, выяснилось, что Массон вовсе не Массон, а Жорж Пижон, приговоренный заочно окружным судом департамента Сены к трем годам тюрьмы за мошенничество, подлог и использование поддельных документов…

Представляете, неплохой секретарь суда! Оказалось, что все это очень серьезно, потому что документы, которые он подписал, по закону не имеют юридической силы и недействительны… Нужно было заново пересматривать дела за два года… Поэтому его не арестовали. Возможно, вы его встретите, хотя он избегает показываться на глаза. Некоторые продолжают ходить к нему — развлечься. Ждут, когда инспектор по колониям во всем разберется. Из-за этой истории, мне кажется, вам здесь будет не слишком удобно… Теперь опасаются всех и вся, всех буквально подозревают…

— Скажите, Мак, вы, наверное, знаете многих на острове?

— Да.

— Вы не знакомы с неким Ренэ Марешалем?

И на лице майора, пока он ждал ответа, отразилось волнение.

— Постойте… А он не из Папеэте?.. Я что-то слышал об этой истории… Есть такие белые, они селятся в окрестностях, милях в тридцати отсюда, и практически здесь не появляются… Марешаль…

Он открыл дверь у себя за спиной и что-то спросил у лоснящегося от жира аборигена, дремавшего на стуле.

— Я так и думал… Он обосновался на полуострове Таиарапу… Если хотите увидеться именно с ним, вам придется немного подождать. Он уехал три недели назад на шхуне, которая время от времени снабжает продовольствием жителей островов и атоллов.

— А когда эта шхуна вернется?..