Безбожный паладин (СИ)

По словам недотепы, не позаботившемся даже о плане «Б», к нему подошел раб, подосланный самим архимагом Седрикусом Величайшим. Седрикус, Седрикус... Где же я уже слышал это имя? Так и не вспомнив, продолжаю путь, но уже настороже. Этот идиот решил вызвать меня на бой, но кто дает гарантию, что мне просто не кинут в спину нож?

— Масяна, выходи, хватит прятаться, — досадливо говорю. Проходя мимо совершенно пустой стены.

— Мог бы хоть притвориться, что не заметил, — улыбается та, появляясь, словно из ниоткуда. — Как все прошло? Чего такой смурной? Обидел кто?

Отмахиваюсь. Ни к чему куноичи лишние проблемы.

— Лучше скажи как у вас? Нашли виновных?

— А-а-а, — увядает девушка. — Все оказалось так просто, что даже неинтересно. Наших поставщиков просто перекупили. Девчонки налаживают контакты, покупают контракты заново или дают по шее несговорчивым. Я себе все совсем не так представляла.

— Есть хочешь?

— Спрашиваешь! — радуется та. Верно. С ее метаболизмом Масяна никогда не откажется от угощения.

Банк подождет. Мы ловим ближайшего мальца, который за одну медную монетку провожает нас к ближайшей харчевне. Квартал, в котором мы сейчас находимся, располагается по уровням примерно между бедностью и знатью, поэтому здесь должны соблюдать хоть какие-нибудь правила приличия. Впрочем, стоящий у входа громадный орк с клеймом на голом плече убеждает нас в безопасности лучше всяких неписаных правил. Ему даже не нужно рассказывать нам правила поведения внутри заведения. Один лишь вид того, как он играючи управляется с огромной дубиной, внушает если не доверие, то, определенно, уважение к этому безмолвному охраннику.

Пахнет вкусно. Внутри стоит тот же шум, что и во всех остальных тавернах. По залу носятся не только зверолюдки в простых одеждах, но и обычные официантки-хумансы тоже. Публика тоже собралась самая разношерстная. Побогаче — в стороне за более-менее чистыми столиками, накрытыми серыми стираными скатерками. Победнее — с другой стороны за простыми дубовыми столами и лавками. Вкусы у всех примерно одинаковы: пиво, каши, местные овощи, похожие на картошку, лук и чеснок, да мясо из местных животных. Различие, пожалуй, только в алкоголе: беднота пьет самогон да разбавленное дешевое вино, а те, кто может себе позволить выпивку покруче, заказывает Имперскую настойку или джин, который гонят где-то на юге.

Как назло, мажорные столики заняты, а садиться к ребятам попроще — значит, наслаждаться вонью немытых тел и кислого броженого дерьма, который здесь зовут «Розовым полусладким». Кроме того, столы попроще представляют собой длинные прямоугольники, присев за которые, придется бок о бок толкаться с соседями.

— Добро пожаловать в таверну «У Потапыча» — заученно выпаливает подскочившая Некотянка собачьего подвида. Если бы не уставший вид и грубое клеймо, она была бы очень мила. Девушка слабо шевелит куцым обрубком хвоста, вероятно, обрубленным ради лучшего обслуживания клиентов. Она одета в простое платье, такое же, какое носит весь остальной персонал. Чувствую, как от такой мелочи у меня зубы сводит от злости, хотя тут весь город в подобном дерьме, хоть выжигай его напалмом.

— Простите, господин, все места заняты, — обращается ко мне девушка. Она слегка сжимается, видимо, ожидая от меня недовольного окрика или даже удара, на который бы не поскупился любой хуманс, рассчитывающий сесть подальше от простого люда. Я протягиваю руку к зажмурившейся некотянке и легонько глажу ее промеж ушей. Девушка изумленно распахивает глаза и инстинктивно прижимается к моей ладони, но, опомнившись, поспешно сжимается.

— Ничего страшного, — говорю я, успокаивая девушку. — Мы сядем у камина. Там же свободно?

— Да, господин, но..., — девушка косится на бармена, огромного волосатого дядьку. Здоровенный мужик в простой льняной рубахе наливает пиво. Когда он поворачивается в нашу сторону, вижу его симпатичную мордашку, покрытую шрамами, полученными явно не в кабацкой драке. — Простите, мне надо уточнить у хозяина. Это ведь место для послушников...

Официантка исчезает, а я кратко поясняю удивленной Масяне, что в каждом заведении Империи есть одно место для служащих Церкви. Его никогда не должны занимать, разве что в исключительных случаях. А если монах придет, а оно будет занято, то его следует немедленно освободить.

Управляющий трактиром, по идее, тот самый «Потапыч», не дослушав Неку, кивает, и девушка мгновенно бросается к нам, провожая за тот «особенный столик». На нас косятся остальные, но не противоречат. Хозяин разрешил, а, значит, всем остальным должно быть плевать. Но не всем, как оказалось позже...

— Всего и побольше! — опережаю вопрос Неки. — Первого второго для меня и спутницы, бутылочку Имперского и что-нибудь из сладкого, если есть.

— А-а-а, могу предложить блинчики с вареньем или печенье? — спрашивает та.