Безбрежное чувство

Но Рэй знала, что не допустила бы этого, даже знай заранее, чем все кончится. Ее и так уже не раз ощупали за этот вечер. Все эти вольности были грязны и омерзительны. Хотелось нырнуть в ванну и тереть себя мочалкой до тех пор, пока не вернется ощущение чистоты — если вообще вернется. Как бы то ни было, она сделала свои выбор, и теперь ничего не оставалось, как защищаться от дальнейшего надругательства. Изнасилованная на глазах у этого сброда, она не сумела бы жить дальше.

Рэй отогнала неуместные в эти минуты мысли и застыла в ожидании выпада своего противника. Она была левшой — дополнительное преимущество в стычках с теми, кто привык опасаться удара справа. Самым важным было подавить страх перед острым осколком, которым размахивал солдат. Это было жалкое оружие, но и оно могло нанести внешности непоправимый урон.

Наконец противник сделал выпад. Рэй легко уклонилась. Это был массивный молодой мужчина, неуклюжий от выпитого спиртного, но по той же самой причине опасно непредсказуемый. К тому же и Рэй была не без греха. Обычно быстрая и увертливая, она двигалась так, словно воздух сгустился вдвое. Только теперь она понимала, что до стычки бы не дошло, прояви она в этот вечер большую сдержанность.

Новый выпад — и примитивное оружие солдата промелькнуло у самого лица. Кто-то ахнул — похоже, она сама. Он мог распороть ей щеку! Внезапный обжигающий гнев заставил Рэй сделать ответный выпад. Несколько минут опасный танец продолжался в полном молчании. Он состоял из ложных выпадов, уверток, скачков, колющих и режущих движений. Спиртное или нет, но Рэй прояапяла большее проворство. Если бы она хотела заколоть солдата насмерть, он бы уже испустил дух, но она лишь пыталась обезоружить его и тем самым прекратить бессмысленную борьбу.

Трудно сказать, чем бы все кончилось, если бы не пролитый эль. Рэй хотела оставить на память солдату шрам, чтобы помнил, что не все женщины беззащитны. Возможно, он даже взялся бы за ум и перестал напиваться до полной потери рассудка. Именно с этой целью она сделала рывок… поскользнулась и всей тяжестью своего тела рухнула на противника и ощутила, как кинжал глубоко входит в тело мужчины между ребрами. Из ее горла вырвался пронзительный крик протеста. Солдат лишь глухо замычал. Они повалились на пол.

Рэй тотчас отпрянула. Она видела окружающее сквозь красноватую пелену и явственно ощущала, как сталь распарывает живую плоть. Тошнота подступила к самому горлу. Она закрыла лицо руками, отчасти потому, что не желала видеть, как по форменной куртке расползается темное пятно. По близким перешептываниям и возгласам Рэй поняла, что толпа придвинулась к ней вплотную. Это был самый подходящий момент объяснить, что случилось, но единственный громкий крик, который она издала секунду назад, снова лишил ее голоса. Она так и стояла на коленях, а когда решилась посмотреть в щель между пальцами, увидела лишь лица, лица, лица. На одних было злорадство, на других — досада, но в любом случае это были лица людей, которые мысленно заклеймили ее как убийцу.

Глава 3

В предплечье вцепилась чья-то рука и грубо рванула Рэй вверх, заставив подняться на ноги. Мужчина, чьи черты были размыты, как на промокшей акварели, повлек ее сквозь толпу за собой. Он как будто дал какое-то объяснение людям, обступившим истекающего кровью солдата, но Рэй, находясь в шоке, не поняла ни слова и без протеста последовала за незнакомцем к узкой лестнице, ведущей, очевидно, в номера. В конце концов они оказались в комнатушке, освещенной только догорающим камином. Там мужчина толкнул Рэй в плетеное кресло и пригнул ее голову к самым коленям. Ей и в голову не пришло сменить позу, лишь при скрипе задвигаемого засова она приподнялась, но чисто механически. Та же рука снова вдавила ее лицо в колени.

— Сиди так и не вздумай двигаться, — сказал мужской голос. Его речь была медленной и не присущей человеку, только что проявившему необычайную резвость. — Приходи в себя, да поскорее. Времени у нас в обрез.

Рэй ощутила вялое любопытство и снова сделала попытку выпрямиться. Ответом был сильный толчок между лопаток.

— Давай сюда нож!

Рэй была бы рада подчиниться, но не могла разжать судорожно стиснутых пальцев. Мужчина, кто бы он ни был, сделал это за нее.

Джерри вытащил из кармана грязный носовой платок и вытер окровавленное лезвие. Осмотрев оружие, он убедился, что оно ручной работы, и притом хорошей. Девчонка, должно быть, украла его. Кинжал стоил гораздо больше, чем ее тело.

Сохраняя на лице бесстрастное выражение, Джерри поднял рыжую служанку с кресла и перенес на узкую койку. Когда она попробовала протестовать, он дал ей пощечину, не сильно, а так, для острастки. Это ее успокоило.

— Вот что, если хочешь выбраться из этой передряги, не свернув свою тощую шею, делай, что тебе говорят. Повторять дважды я не намерен. Ясно?