Бездарь. Пять шансов из тысячи

Как оказалось, Тиалина ап-Ульвер уже успела опустить бинокль и ошалело хлопала ресницами. Впрочем, хлопала не особенно долго – поняв, что со стрельбой закончено, она поймала мой взгляд и гневно выгнула идеальную бровь:

– Ну, и как это называется?

– Финт ушами… – честно ответил я, слезая со стола и начиная в темпе разбирать винтовку.

– Э-э-э… что?

– Ну-у-у, как тебе объяснить? – задумчиво почесав затылок, пробормотал я. – О, понял: как сказала бы моя супруга, судя по твоей реакции, ваши равенстирские наемники в голову только едят. А я ею еще и думаю!

Как я и предполагал, ни этого анекдота, ни его местных аналогов сестра та-Горена никогда не слышала. Поэтому выгнула бровь еще сильнее и сжала кулачки. Пришлось объяснять. Для пущей «понятности», начав издалека.

Пока я рассказывал анекдот, госпожа ап-Ульвер еще держала себя в руках, а когда решила, что пауза после него – лишь способ еще немного потянуть время, грозно нахмурила брови и возмущенно засопела.

– Понимаешь, Тиль, ваши нае…

– Не Тиль, а Тиалина! Вернее, уважаемая Тиалина!!!

– Не вопрос! – притворно обидевшись, фыркнул я и отвесил хозяйке дома церемонный поклон: – Уважаемая Тиалина! Окажись на моем месте ваши, вне всякого сомнения, нереально высокопрофессиональные наемники, они бы стреляли один-единственный раз. И, конечно же, попали бы Таапо ап-Лияро не куда-нибудь, а в правый висок…

– Если бы у них было такое же оружие, как у тебя – все было бы именно так! – пылко поддакнула Светка номер два. И, спрыгнув со стола, как-то уж очень естественно приняла настолько величественную и… сексуальную позу, что мне ощутимо поплохело.

С трудом заставив себя оторвать взгляд от груди, уж слишком сильно открываемой декольте, я сосредоточился на курощении[61] ее хозяйки и сокрушенно вздохнул:

– А теперь, уважаемая, попробуй представить себе последствия такого сверхточного выстрела…

– Не поняла?

– Ну, поставь себя на место тех, кто будет расследовать это кошмарное преступление… – ухмыльнулся я и, не увидев в глазах Тиалины даже искорки понимания, продолжил в том же духе: – Итак, некий исполнитель, не будем показывать пальцем, получил контракт на устранение всеми горячо любимого Тапка, после чего исполнил беднягу в лучших традициях киллеров с планеты Земля. Да, его будут искать. И весьма добросовестно. Но параллельно о-о-очень добросовестно выпотрошат память всех тех, кому может быть выгодна эта смерть…

Дальше можно было не объяснять – допетрив, на что я намекаю, сестричка та-Горена покраснела, как помидор. Тем не менее, я решил расставить все точки над «i»:

– Если бы этот балкон располагался перпендикулярно линии выстрела, то промах в два с лишним локтя выглядел бы подозрительно. И не позволил бы мне направить поиски пытливых умов из ваших силовых структур направо, налево и в другие стороны.[62] Но когда эти самые «пытливые умы» нарисуют схему полета пуль, окажется, что я работал сбоку и с довольно большого угла. Соответственно, промахнулся совсем ненамного, буквально на пол-ладони. И был вынужден спешно исправлять свою ошибку…

– …пытаясь добить раненого та-Шадда ап-Лоцци через щели между балясинами балкона?

– Именно! – кивнул я.

– Хм… Если смотреть на происшествие таким образом, получается, что кому-то было выгодно убрать именно ап-Лоцци?! – стрельнув взглядом в окно, потрясенно выдохнула Тиль.

– Ага! Ведь все три пули попали в его тело. А то, что первая, поцарапав кожу на плече бедняги, перебила шейные позвонки еще и ни в чем не повинному Тапку – так это совершеннейшая случайность, вызванная неудачным выбором позиции для стрельбы…

– Ха!!! А ведь, знаешь, искать того, кому выгодно это убийство, будут не в Лейстиваре, а в Бургессе! Ибо, как говорят при дворе, та-Шадд уехал оттуда из-за серьезнейшего конфликта с местным Владетелем… – затараторила было ап-Ульвер, но прервалась на полуслове и, густо покраснев, сменила пластинку: – Прошу прощения, я была не права!

– Проехали… – отмахнулся я.

– Нет, не «проехали»… – поняв, в каком смысле я применил это слово, возмутилась она и, зачем-то прикоснувшись тыльной стороной ладони к своей пылающей щеке, тряхнула волосами: – Я только что сочла тебя безжалостным кровопийцей,[63] лишила права обращаться сокращенным вариантом имени и тем самым проявила крайнюю степень неуважения…

Я слушал ее извинения, сжав зубы и усиленно стараясь сохранить на лице нейтральное выражение. Ибо испытывал ощущение дежа вю и ждал фразы «…но в этом виновата не я, а ты, так как…», неизменно звучавшей в любом монологе Светки. К моему удивлению, перекладывать на меня свою вину Тиалина не стала – от души посыпав голову пеплом, она изо всех сил стиснула пальчиками поясок платья и… присела в реверансе:

– Макс о-Вересс, я прошу прощения за свое поведение и даю слово, что подобное больше не повторится. А еще я буду искренне рада, если ты продолжишь называть меня Тиль!