Бездарный волшебник

Протискиваясь через дебри, кусты, раздвигая низкие ветки, Остахан пробирался через лес. Волшебный светлячок летал рядом освещал путь в сумраке дремучего леса. Над головой громыхала гроза. Дождь не начинался, терпел, ждал своего часа. Мелкие зверьки и птички сновали всюду вокруг привлеченные светом. Хищники не приближались и обходили путника стороной отпугиваемые одним из оберегов, тоже касалось насекомых.

Послышалось хлюпанье под ногами, твердая земля сменялась топким торфяником. Запахло сыростью и сладкой гнилью. Он остановился, щелкнула застежка книги, прошелестели страницы, «Обий-хал-лаб Ий-элаль-далм маль-эс Гнальб-кальх» – прозвучало заклинание, шаг стал мягким и больше не звучало хлюпанье.

«Вот я и вошел в болото» – размышлял он – «Помню, на болоте, которое я посетил в прошлый раз, меня ранила и едва не убила кикимора. Тогда я был всего лишь напуганным юношей, а сейчас… все же постараюсь не встречаться с кикиморами. Главное, что все обереги при мне, они это чудище отпугнут».

По ощущениям был уже вечер, но на самом деле едва-едва миновал полдень. По небу не понять. Гром все гремит. Листья зашелестели под ударами первых дождевых капель. Путник вынул из сумки зеленый плащ, короткий, но широкий, формой повторяющий лист гортензии, с золотистым узором лиственных прожилок и такой же росписью по краям. Дождь грянул, из малого мгновенно превратился в большой, стал ливнем. Но вода не касалась укрытого плащом путника, словно ветер уводил ее, капли клонились в сторону, падая мимо, уходя в землю.

Кругом деревья и кустарники, камыши на болотных заводях и наросты мха на трясине. Неба почти не видать, а искомая башня скрыта за древесными кронами. Казалось бы, что верного пути не отыскать, а заблудиться проще простого. Но стоит путнику остановиться на мгновенье, погрузиться в свои мысли, и вольный дух воспарит над лесом и найдет нужное направление.

Путник мягко шел по торфу, стараясь избегать трясины и заводи, а если другого пути не было ступал и на них, но в трясину не проваливался и даже в воду не окунался. Не смотря на легкую поступь, он не ленился прощупывать землю прежде чем заходить на нее. Делал он это с помощью посоха, и им же разгребал заросли травы или убирал с пути ветви кустарников. Предосторожность оказалась не напрасной. В один миг путник почувствовал в посохе вибрацию, при том посох не успел коснуться ни земли, ни чего бы то ни было еще. Путник остановился, взмахнул посохом, провел черту по воздуху прямо перед собой, появилась рябь, будто посох рассек водную гладь. Остахан достал трезокулос, глянул сквозь стекла, ухмыльнулся, убрал его и взял книгу, щелкнула застежка, явилась нужная страница. Пальцы скользят по руническим лентам выбирая верные знаки, «Эо-си-энай-оброй-ал-льси» – прочитано заклинание, пальцы коснулись закрытых век, путник открывает глаза, зрачки вспыхивают золотом. Мир приобретает новые краски, материя полнится ранее невидимыми эманациями и потоками энергий. Руны на лентах, выбранные для чар, светятся золотом, как и узоры на плаще, и узоры на сапогах. Книга, посох и обереги под рубахой обрамлены цветными ореолами. Путник отчетливо видит перед собой преграду и различает ее структуру. На поверхности лишь малая часть заклинания, а его корень скрыт под землей, не очень глубоко.

«Это барьер и ловушка» – размышлял Остахан разглядывая форму чар – «Он не преграждает путь для тех, кто входит. Он призван не выпускать то, что скрыто за ним. А то, что пытается вырваться, он поглощает» – он присел на корточки, вгляделся в земную твердь – «Ни человеку, ни зверю барьер не страшен, он их не замечает, но замечает… клеймо? Он не выпускает кого-то или что-то определенное. По крайней мере структура чар создает такое впечатление. Не вредит людям? Может обман, минуешь барьер и чары изменят форму? Мне уже встречались такие хитрости. В конце концов из сердца болот почти никто не возвращался. Но то были простые люди… А чем собственно я отличаюсь от простых людей?»

Остахан провел по барьеру посохом еще пару раз, коснулся трясины, ничего не произошло. Силой мысли отправил волшебного светлячка летать вдоль и поперек преграды, реакции не было. Путник отыскал неподалеку гнилую ветку, прочел на ней простенький заговор мнимой жизни и бросил на барьер – ничего не случилось, и даже трясина не спешила ее поглощать. Вернул ветку силой мысли, прочел заговор посложнее, воспользовался рунными лентами, наполнил ветку волшебной силой, бросил обратно – от ветки по воздуху и торфу пошла рябь, словно та попала в воду, но ничего более не случалось. Он снова вернул ветку, присмотрелся к форме чар, он не мог скопировать клейма, но с помощью «чародейского инструмента» воссоздал схожий волшебный отпечаток. В этот раз стоило ветке коснуться барьера, ее прижало к земле, торф обратился трясиной и поглотил ее.