Бездарыш

Клещ прав — четверо всё ещё способных держаться на ногах воинов окружили своих троих наиболее тяжело раненых товарищей, которые, сидя спина к спине на земле, с превеликим трудом отбиваются ножами от просачивающейся между защитниками внешнего круга мелочи. Умри хоть один из троих, и всё бы уже прекратилось. Их упорство и взаимовыручка едва не стоили жизни всем нам. С минуты на минуту здесь появится наша общая смерть. Хозяин леса не станет разбирать, кто здесь из какого отряда.

— Выбирайте, кто из вас умрёт! — ору вместо приветствия. — Даю три секунды! У нас хозяин леса на пятках!

Эти люди знают друг друга. Жертвой должен стать наименее полезный из одарённых. Они тоже умеют считать. Смерть одного из четырнадцати решает проблему.

— Сдохни сам! Это всё из-за вас, идиоты!

Бородатый гигант не оставил мне выбора. На дипломатию времени нет. Вырываюсь вперёд и наглядно доказываю, что в умелых и сильных руках мечи гораздо опаснее топоров в руках длинных и сильных. Скоротечный контакт заканчивается гибелью наиболее с виду боеспособного члена чужого отряда, судя по стати и гонору, бывшего их предводителем.

— Тер, что там с хозяином⁈

Дикий гон прекратился. Наседавшие на нас миг назад, в основной своей массе не хищные обитатели леса со смертью амбала дружно прыснули в разные стороны. Но, как поведёт себя чудище, для которого мы, что букашки? Вдруг зверь не остановится?

— Остановился… — не веря себе, произносит Терикус с облегчением. — Назад повернул… Точно! Он уходит! Уходит!

Можно выдохнуть. Справились! Теперь к новой проблеме.

— У меня не было выбора, — поднимаю я взгляд на чужаков. — Мы бы умерли все. Ничего личного.

На разборки друг с другом нет, ни сил, ни желания. Ни у нас, ни у них. Чужаков, худо-бедно способных сражаться, лишь трое. Нас без Рэма и живчика пятеро. В чью пользу расклад всем понятно. Плюс, они только что видели моё мастерство.

— Право сильного, — с грустью в голосе произносит высокий мужчина с собранными в конский хвост чёрными волосами. — За твоей силой правда. Мести не будет.

Это верный подход. Значит, убивать остальных, по крайней мере пока, нет нужды. Сейчас лучше проявить милосердие. Тем более, что кто-то из этих людей может стать моим новым вместилищем за барьером.

— Все с ним согласны?

Утвердительные кивки ожидаемы. Тогда к делу.

— С нами шло ещё четверо. Из них двое летают, а ещё один — лекарь на двушке.

Неприязнь в направленных на меня взглядах чужаков мигом сменяется робкой надеждой. Особенно воодушевлены тяжелораненые, из сидящих на земле. Здесь нет зелий, способных вернуть серьёзно покалеченным людям здоровье. Обещанием излечить я куплю их лояльность.

— В ущелье не действует правило Йоковой дюжины, — поспешно сообщает другой воин с точно такими же стянутыми в хвост тёмными волосами, как и у первого моего собеседника.

Впрочем, они все здесь чернявые, смуглые и друг на друга похожи. Если не врёт, это очень удобно. Не придётся сейчас разделяться. Ведь как раз к выходу на Сушь я и отправил Хайтауэра. Дормиан тоже слышал приказ. Тут осталось всего-ничего. По идее, четвёрка наших уже давно там.

Или тройка, скорее. Кэйлор, наверняка, едва высадив Вальдемара, сразу помчался обратно и висит сейчас где-то над нами на большой высоте, наблюдая сверху за лесом. Тоже только что с облегчением выдохнул, распознав завершение Дикого гона по развороту птичьих стай, которые прежде со всех сторон неслись к эпицентру безумства.

Я и сам предполагал, что в горном разломе не действует правило Йоковой дюжины, как и в ущелье, где остался форт Братства, но лучше получить подтверждение.

— Уверен?

— Там на стене слова копотью. До нас кто-то вывел. И зверю туда хода нет. Это лично проверили. Пять дней уже там народ ждём.

И тут Вепрь теряет терпение.

— И чего тогда выперлись? — рявкает мунец. — Едва все из-за вас не подохли. Поднимайте своих, и потопали. Сейчас кровью тут к йоку все истечём.

— Да, давайте потом всё, — соглашаюсь я с Вепрем. — Ладить носилки нет времени. Так донесём.

Возражений не слышно. Убираю в ножны мечи и помогаю одному из чужаков взвалить раненого с откушенной кем-то кистью на спину.

— Голод выгнал, — с запозданием отвечает на высказанную Вепрем претензию один из черноволосых. — За пять дней всё сожрали, что было. Поохотиться вышли. Специально от реки в эту сторону, чтобы ни с кем не столкнуться. Кто знал, что вы именно отсюда придёте? И версты ведь не отошли. Эх…

— Бобы жрали бы, — ворчит перематывающий Рэму ногу обрывками его же рубахи Вепрь. — На бобах тоже с голоду не помрёшь.

И по округлившимся глазам чужаков всё понятно.

— Бобы? Да ты шутишь, наверное? Мы уже оборот как забыли про них. Хочешь сказать, что вы до сих пор в потолок не упёрлись?

Язык — враг не только Китара.

— Надо дальше заглядывать в будущее, — поспешно перехватываю я слово у Вепря. — У нас сильный отряд. В долях держим запас.

Попал. Настороженность с удивлением на измученных лицах сменяется радостью.

— Сильный отряд, — улыбается окровавленными губами чужак. — Ну, хоть здесь повезло. Вас и ждали.

* * *