Бездарыш

— Пацан, ты тупой? Если я захочу тебя кинуть, то что мне помешает? Пообещаю отдать тебе семя, а сам не отдам. И, что дальше? У тебя всё равно выбора нет. Так и так твоего идуна отыщу.

И он прав. Во всём прав. Никаких гарантий, что он не обманет у меня нет и не может быть. Тут только надеяться, что напарник для прохождения испытания ромбовидной норы ему нужен сильнее, чем лишнее семя.

— Ветродуй он, — не стал упираться я. — Раз в пять-семь минут ветром бьёт. Поздно время узнал. Думал дольше там перерыв. Не приложи он меня о камни башкой своим даром, сам бы эту тупую громадину грохнул.

Привираю чуть, но так надо. Пусть думает, что дело там почти сделано. Но, кажется, уговаривать дядьку не надо. Он уже всё решил.

— Ветродуй — не так страшно, — согласился мужик. — Знатока Суши, что мне про реку рассказывал, слопал ходок, который ускоряться умел. С тем уж точно не сладить никак. Сам я спасся благодаря лишь звериной норе, что мне вовремя подвернулась. Та сквозной была. С другой стороны холма вылез — и на ногу. Ходок небось весь тот холм разрыл. Что тупые они, тут ты прав.

В этот момент наше относительное уединение нарушили массашки, принёсшие рыжему две глиняных плошки: одну с водой, другую с тёртой репкой и несколько пластинок сушёного мяса. Мужик принял угощение и, не поблагодарив, махнул кошкам, чтобы те убирались.

— Семена-то — йок с ними, — откусил рыжий большой кусок мяса. — У меня отмера хватает, — сообщил он с набитым ртом. — А вот без бобов иное испытание и не пройти можно. В лабиринтах бывал? Сам не бездарь хоть?

— Из четырёх даров два боевых, — не стал я вдаваться в подробности, понимая, что на них у меня просто-напросто не хватит сил.

— Плохо, — хлебнул воды рыжий. — Лучше бы бездарем был. В опасного ходока превратишься, коль что. Может, добить тебя от греха подальше?

Я вздрогнул. Ему мига хватит. И ведь не помешает никто. И не накажет потом. Кошколюды край из гнезда выпрут убийцу. Так себе кара.

— Расслабься. Шучу, — оскалился рыжий. — Тут все при дарах. Из тебя хотя бы мелкий ходок получится. Ну, рассказывай давай, где там твой ветродуй под камнями лежит.

* * *

Ранним утром Ушук лично отправился провожать идуна к ходоку. Лежу, жду, чем поход сей закончится. Рыжий — воин могучий. Но и ходок, даже к месту привязанный, пострашнее иного хозяина леса. Без даров на такого идти, да ещё в одиночку… Ох, припомнит мне дядька ещё мою хитрость. Ведь не все ему рассказал. Про то, что у ходока под скалой только нога застряла, я умолчал. Не хотел пугать рыжего.

День идёт, а ни массахов, ушедших с рыжим, ни самого косматого воина всё нет и нет. Вот уж и вечер близок. Кошколюды всегда стараются до темноты в гнездо вернутся. Ещё сильнее переживать стал.

И вот на последних лучах заходящего за холмы солнца в яму влетает Шикаш.

— Смерть ходок! — возвещает счастливый кошак. — Идун убить его!

Отлегло. Выяснив кое-какие подробности, наконец-то позволяю себе провалиться в давно уже тянущий меня в себя сон. Первая часть дела сделана.

* * *

— Люблю этих хвостатых, — в очередной раз обвёл взглядом рыжий растянувшуюся по склону холма процессию. — Никогда не откажут. Что бабы, что…

Слово «мужики» воин произносить отказался. Отчасти я был с ним согласен. Трусливое племя. Вся их дружба с людьми только на страхе нарушить заветы своей Матери-Ночи и держится. Не будь вера Шикаша в богиню крепка, йока с два бы он меня в гнездо приволок. Впрочем, знай он, что я не очухаюсь, тоже мог бросить. Бесполезный идун… Не удивительно, что Ушук согласился помочь нам ещё раз. Уж это в последний раз точно. Уходим же.

Вернее, рыжий уходит, а меня уносят на носилках четверо массахов. Кроме них провожают нас ещё с дюжину вооружённых кошаков обоего пола и сам вождь. Так сильно хотят от нас, и особенно от меня, избавиться, что решили потратить несколько дней на дорогу туда и обратно.

Очень надеюсь на то, что нора не исчезла. Кто знает, как долго они висят в одном месте на Суши? Мой «добрый» идун оказался ещё тем хитрецом. Семя я получу только в Бездне. Рыжий считает, что я мог его обмануть. Когда, вскрыв убитого им ходока, воин вернулся в сопровождении ночевавших с ним у трупа гиганта массахов в гнездо, он сначала пугнул меня — мол, от сделки отказываюсь.

Мелкая месть за ту недосказанность. Следующим утром, когда я уже почти смирился с мыслью о том, что помощи мне, кроме как от Единого, ждать больше не от кого, рыжий сознался в обмане. Наказал меня, но теперь даёт шанс Путь продолжить. И жизнь заодно.

Вот только веры «брехливому пацану» больше нет. Вдруг и с норой его обманул? И потому мы уже третий день продвигаемся отрядом в ту сторону, откуда я в своё время притопал к гнезду. То есть, к месту своей встречи с Шикашем и ходоком. Путь я помню. Уже и памятную низину прошли, где я наткнулся на коз. Вот-вот выйдем и к той ложбинке, где висела нора. Один холмик, другой…

— Вон она, — кивнул я одними глазами в ту сторону, где — слава Единому — по-прежнему серел треугольник в мерцающей окантовке.

— Нашли! — оповестил кошколюдов рыжий. — Спускаемся вон туда.