Безделицы для погрома

"У нас! коллега, Все Очень Хорошо!… Больные чувствуют себя Очень Хорошо! И то, что мы здесь, это тоже Очень Хорошо!.." Вопил он, делая ударение на слове "Хорошо"! Стараясь вложить в него всю силу своего зычного голоса… Мы покорно тащились за ним по коридору, вдоль больших и маленьких палат и кабинетов… время от времени мы останавливались… исключительно за тем, чтобы посмотреть на очередной сифилис, неврит или еще что-то в этом роде… Конечно, у больных там были простыни, одеяла и даже матрасы, но сколько кругом было грязи!… Бог мой! все рваное! какой-то гигантский заброшенный сортир… ничего ужаснее я в жизни не видел… грязное вонючее скопление!.. истощенных до предела дистрофиков… прикованных к постели, корчащихся от страха и ненависти стукачей, заскорузлых азиатов… а рожи, одна страшней другой, я имею в виду, прежде всего, выражение лиц этих больных… гримасы, запечатлевшиеся на этих лицах, отражали состояние их душ, в то время как поразивший их снаружи или изнутри недуг вызывал во мне не столько отвращение, сколько профессиональный интерес. Хотя, конечно, подобная гремучая смесь… зрелище не для слабонервных!.. Толпа гноящихся озлобленных уродов!.. представляете картину! Настоящая помойная яма!.. А сколько во всем этом безысходной тоски! Эти стены ни разу не красились со времен Александра!.. впрочем, разве это стены?.. жалкие перегородки из пакли и тряпья! и во всем сквозит какое-то неимоверное упоение собственным унижением… конечно, я видел не мало жизненных катастроф… вещи… существа… самые разные… оказывались в условиях еще более худших… без какой-либо надежды на спасение… они катились по наклонной плоскости, опускаясь все ниже и ниже… Однако я нигде никогда не встречал ничего более гнетущего, удушливого и раздирающего душу, чем эта русская нищета… Подобную запредельную безысходность можно наблюдать разве что где-нибудь на каторге Марони*{Сент-Лоран-дю-Марони — исправительная колония во французской Гвиане}?.. и то вряд ли… тут нужен особый дар… Порой после чтения русских писателей (я имею в виду великих классиков прошлого, а не советских лизоблюдов), например, Достоевского, Чехова и даже Пушкина, я невольно спрашивал себя, почему у них так много ненормальных героев, откуда этот неповторимый мрачный бредовый колорит их книг?.. этот исступленный ужас перед полицией, вечное ожидание стука в дверь, эта тоска, эта ярость, и наконец, стон наполненных водой сапог, которые никогда не бывают сухими, отчего этот стон приобретает вселенский масштаб…

Это чудо воздействия литературы, источник ее магической силы становятся более понятными всего после нескольких дней, проведенных в России… Начинаешь так же явственно ощущать болезненное гниение всех этих изувеченных и исковерканных человеческих душ, как будто бы ты провел рукой по изодранной в клочья шкуре затравленной, паршивой, изнывающей от голода и холода собаки.

В сущности, никакой колорит создавать и не надо… нет нужды ничего утрировать, сгущать краски. Все есть и так!.. перед глазами на каждом шагу… Более того, атмосфера вокруг всех этих людей, неважно, больных или здоровых, вокруг всех этих домов, вещей, всего этого нечеловеческого нагромождения неотвратимых страданий и жестокости сегодня в тысячу раз более гнетущая, удушливая, удручающая, инфернальная, чем у всех "благополучных и преуспевающих" (все познается в сравнении) Достоевских вместе взятых.

Раскольников? да у русских каждый второй такой!.. этот "проклятый" их местный Бубуль*{Народный французский герой, простодушный и безобидный, что-то вроде русского Петрушки}, он им должен казаться таким же вульгарным, понятным, привычным, обыденным и банальным!.. Они просто рождаются такими. Но вернемся к нашему гигантскому шанкрозорию… Коллега Всехорошевич, облаченный в грязный белый халат… впрочем, не грязнее, чем у остального персонала… кажется, не собирается посвящать меня в специфические детали функционирования этого огромного конвейера. Но мне и так уже все было ясно, я и сам все прекрасно видел… тесные процедурные, каморки, до отказа набитые больными сухоткой, тучи мух над постелями и, наконец, отделения "врожденных заболеваний"… Малыши с "врожденным сифилисом" выглядели выдрессированными лучше остальных, они послушно встретили меня уже в коридоре, ибо я был тем редким посетителем, перед которым они должны были исполнять свою хорошо заученную роль все в той же комедии… большинство уже сидело в столовой… склонившись над своими мисками, группами, дюжинами, в круг, все бритые наголо, с зелеными лицами, что-то бормочущие себе под нос, гидроцефалы, безобидные идиоты в возрасте от шести до четырнадцати лет… салфеточки, украшавшие их, видимо, должны были улучшить общее впечатление, правда, салфетки были сальными, но зато с вышивкой… в общем, обычные статисты.

Стоило нам войти, как они все разом вскочили и начали горланить по-русски… все ту же знаменитую фразу! "Все Очень Хорошо!.. Нам здесь Очень Хорошо!.." — "Вы слышите, что они вам говорят, коллега! Все…"