Бездна

– Добро, – кивнул Учитель.

Фартовый радовался, словно сумел повысить ставку как минимум раз в пять. «Он что, и правда думает, будто выторговал больше, чем я ему сперва предлагал?» Помнящий не собирался указывать на ошибку парня. Пусть радуется, что перехитрил пришельцев, может, из-за этого охотней им поможет.

– А вы зачем сюда пришли? – спросил все еще улыбающийся контрабандист, упрятав добычу в рюкзак.

– Ни зачем, – ответил честно Помнящий. – Хотим на другой берег перебраться. Идем к Башне.

– К сраному хрену лезете? – засмеялся Фартовый, кивая на виднеющуюся вдали конструкцию.

– Как-то так, – проворчал Учитель.

– Погоди, – контрабандист внимательно на него поглядел. Похоже, он понял, что пришельцы – вовсе не курьеры, прибывшие за товаром. – Кто вас сюда прислал? – он театральным жестом потянулся за ножом.

– Ржавый.

– Не знаю.

– Правая рука Жести.

Фартовый скривился. О шефе шефов он наверняка слышал, если и правда имел что-то общее с контрабандой. Конечно, Помнящий не разговаривал ни с кем из важняков этой сети, просто повторял имена, названные ему информатором.

– А ты не гонишь?

– Если б я гнал, то ногами бы шевелил, а не губами. Знак видишь? – спросил, он, повторив тот же жест, который совершал уже на улице.

– Ну типа, – контрабандист отвернулся к Немому: – А ты там чего сидишь, словно под серой заразой? – парень даже не шевельнулся. – Тебе говорю, сраный ты…

– Сына моего в покое оставь, – тихо попросил Помнящий.

– Это твой сын?

– А что?

– А ничего, просто он какой-то малохольный.

– В мать пошел.

– Бррр… – Фартовый скривился. – Не завидую тебе, братка, – добавил с непритворным сочувствием.

Немой не был лучшим ребенком на свете, это правда. Рана на голове, что лишила его слуха и речи, отразилась и на внешнем виде. Чуть деформированное, лишенное всякого выражения лицо, явно уплощенный за левым виском череп – все складывалось в печальный образ инвалида. Таковых нечасто видывали в мире, кодексы которого требовали, чтобы больных детей сразу же после рождения выносили на поверхность и там оставляли. Жестокий обычай, перенятый у воинственных викингов и спартанцев, увы, был необходимостью. Пощадить калеку – это лишь заставить его страдать еще больше. В первые годы после Атаки, когда новые законы еще не существовали, в таком убеждались не раз и не два, оттого довоенная этика быстро оказалась позабыта, и никто не пытался ее воскрешать – даже ультраортодоксы Нового Ватикана, оглашая миру содержание нового Декалога, обошли эту проблему молчанием.

– Слышь, молодой, прости, – мгновением позже добавил контрабандист.

– Он тебя не слышит, – обронил Помнящий, чтобы отвлечь внимание Фартового от сына.

– Что значит: не слышит меня? Я чего, тихо говорю?

– Нет. Он тебя не слышит, потому что глухонемой.

Фартовый покачал головой.

– Страх, – проворчал, глядя на Немого с недоверием, но оставил все же его в покое. – Несчастный случай? – спросил через минуту, не поворачивая головы.

– Что-то типа того, – ответил Учитель.

Не намеревался влезать в спор. Пример Искры доказал ему: проще соглашаться с тем, что напридумывают себе встреченные люди, чем объяснять им, как оно так может быть, чтобы неполноценный ребенок сумел столько лет прожить в каналах.

– Ну так хрен там вам повезло. Если думаете, будто отцы вам помогут, то я сразу говорю, что эти их сраные травки – полная ерунда. Человек от них скорее начнет ночами светиться как неонка, чем сумеет с болезнью справиться. Я знаю, потому что тетка моя пыталась. Всем запасом фильтров мы заплатили за эти сраные фокусы, а она все равно через несколько дней на корм шарикам пошла, – Фартовый боязливо перекрестился и три раза ударил себя в грудь. – Вот как свой своему говорю тебе.

– Знаем, оттого и идем в Башню.

– К купцам? – задумался контрабандист. – Черт его знает, там ли они еще, – добавил он, отворачиваясь к окну, за которым, вдали, маячил торчащий в небо скелет высотки. – Уже много лет не подают признаков жизни.

– Каждую ночь кто-то зажигает огни на вершине.

– Ну типа… – признался Фартовый. – Но что оно значит – этого никто не знает.

Глава 25 Ступачи

Они отдохнули с часок, потом съели второй кусок печеной ветчины из шарика. Учитель разделил мясо на три равные части, угощая еще и Фартового. Контрабандист проглотил предложенную еду несколькими большими укусами. Ел он жадно, совсем как Искра. Однако в отличие от нее, о добавке не просил. Проглотив последний кусок, поковырялся грязным пальцем в зубах, пару раз цыкнул, высасывая волоконца мяса из дыр, а потом вытащил из рюкзака пластиковую бутылку, наполовину заполненную мутной жидкостью.

Помнящий отказался от угощения. В такой важный момент путешествия он предпочел иметь полный контроль над сознанием. Фартовый не обиделся, выглядел даже довольным тем фактом, что гости не хотят уменьшить его припасы. Открутил крышку, глотнул от души и скривился.