Бездна

До дрожи боялась даже мысли, что на её месте могла лежать я. Это меня могли похоронить в двадцать три и захлопнуть над головой крышку гроба навсегда.

Эгоизм породил ещё худшую отраву — страх, что судьба отплатит мне за равнодушие и убьет точно так же.

Я свернула на свою улицу и молча шла по узкому тротуару вдоль домов своих соседей. Шла и обдумывала то, что произошло.

Грызла сама себя, после разговора с Энн, в результате ощутив явственно, что привязали меня, а не я.

Моей целью было привязать одного из них к себе, втереться в доверие и попасть в круг общения, в котором за год до своей смерти жила Изабель.

Они прекрасно знали, кто я. Естественно и Ли, и его ублюдки друзья были в курсе того, что Грета Делакруз родная сестра Изабель Делакруз, и перевелась из Гарварда.

Сперва я и не думала, что моя игра зайдет настолько далеко. Если бы не то, что мне отдали в общине.

Простую тетрадь, куда моя сестра записывала все свои греховные мысли.

"Тетрадь для исповеди", в которой я впервые увидела имя "Майкл Ли".

И то что я прочла…

Именно это не оставило мне выбора. Этот парень был единственным, то мог знать что произошло два года назад на той вечеринке, где Изабель впервые попробовала наркотики.

Спал ли он с моей сестрой? Я не могла знать, наверняка, но то что Иззи боготворила эту тварь и готова была отдать всё ради его внимания к себе — это факт.

Именно подобное она и писала в своей тетради:

"Сегодня меня посетила первая мысль о том, что я умираю. А самым страшным стало осознание того, что виновата в этом сама.

Но Май успокаивает меня. Я смотрю на него и мне становится легче принять то, во что я превратила свою жизнь.

Один разговор с ним в кампусе, и я снова хочу жить. Один взгляд на него, на его руки, лицо, тело и я хочу снова стать тем, кем была когда-то.

Но это грех… Этот парень само олицетворение грехов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Так говорит наставник.

Мистер Абрахамс запретил мне даже думать о Майкле и его друзьях. Он запретил мне ходить на лекции, и заставил три недели просидеть в этом захолустье.

И мама поощряет это.

"Это путь к спасению!" — говорит она.

Но я знаю, что меня не спасти. Ведь вчера опять сорвалась. Сбежала, и поймав машину у шоссе, вернулась в Сиэтл за новой дозой.

Получить её не тяжело. Просто попросить и тебе запихнут отраву прямо в зубы, чтобы ты продавала себя с ещё большим удовольствием. Отдавала свое тело так, словно сама этого хочешь.

Я не нашла Майкла… Но меня нашел папа…

И теперь мне противнее вдвойне. Потому что это всего лишь ничтожных несколько часов, когда я в своем уме. Когда меня не ломает и не выкручивает.

Но в такие моменты мной крутит другое — стыд и осознание того, что я разрушила свою жизнь, ради мимолетного удовольствия.

А ещё позор перед отцом, который увидел, наконец, своими глазами, в кого превратилась его малышка Иззи.

Грета… Да, этой су*** они всегда гордились.

Она его и утешит, пока я спокойно уйду…"

Я остановилась посреди нашего газона, и посмотрела на входную дверь. Скоро Рождество, но мама даже не готовится к нему. Ей плевать на всё, кроме Иззи и того, что это первый праздник, который будет без сестры.

Дверь скрипнула, а в мою сторону тут же ударил запах жаренных овощей и пасты.

Папа стоял на кухне в черном фартуке и молча готовил ужин, закатив рукава белоснежной рубашки.

— Привет, Грета. Садись, сейчас будем ужинать, — он бросил эти слова через плечо, и открыл крышку кастрюли, добавив туда ещё томатов.