Бездна

– Спасибо, – сказал чей-то голос за его спиной, и мимо проскользнули трое: небольшой бесёнок, человеческая девушка и какой-то подросток в рваном, некогда дорогом тряпье.

Девушка обернулась на него и сказала:

– Пошли, чего застрял? – и протянула руку.

Питер растерялся и пожал её.

– Привет, Пит. Ужасно рада, что ты цел! – сообщила она. – А это мои друзья: Евсей и Нариэл. Ты как?

– Питер, – растерянно представился юноша странным спутникам девушки, а Нори уже болтала дальше.

– У тебя же задание, верно? От того здоровенного рогатого хмыря?

Питер кивнул. На миг пришла в голову мысль, что, может, не стоит болтать о задании с кем попало, но это же была Нори, которая его так здорово качнула, а сам Питер лишь совсем недавно вдруг понял, что его может кто-то уважать. Правда, прошлый раз Нори бросила его прямо в пасть того демона, но это ведь игра.

Питер совсем растерялся. Обида, что была когда-то, потухла. Всё же обернулось совсем не плохо.

– Пошли с нами, – сказала Нори. – Выпьем по кружечке холодненького, расскажешь нам, что и как.

Питер собрался было возразить, но Нори только засмеялась.

– Я угощу, я при деньгах нынче! – сказала она, и бесёнок заухмылялся.

Вполголоса бесёнок пояснил Евсею:

– Вот так воры простаков и разводят. Чисто дружелюбием и напором. Редкий простофиля устоит!

Евсей кивнул, в трущобах такое было на каждом углу.

– Веди, Евсей! – сказала Нори, и тот взял всех за руки.

– Мир! – воскликнул он, и черно-багровые скалы Бездны превратились в стены домов.

Спутников вернуло в родной город Евсея, Чак Хук Хил. И, хотя Нори здесь и не была никогда, она безошибочно угадала, куда идти к таверне.

Глава 29. Отрёкшийся

Голова робота-уборщика с навигационным модулем болталась у меня на груди, подключённая к моей энергосистеме, теперь все двери воспринимали меня санитарным дроном. Конечно, взгляни в камеру человек, он без труда отличит боевой аватар от чего-то ещё, но настраивать удалённую связь и идти в башню в виде простенького робота было нельзя. Ведь внутри могут быть глушители сигнала, может понадобиться вся мощь моего кибертела, и робот-уборщик просто не справится с диверсией. А я справлюсь.

Жёлто-чёрные коридоры башни – бесконечно длинные, практически прямые – вели меня к центру острова. Чтобы система компании не заметила подмены, я передвигался шагом со скоростью среднего робота по отдельной крайней правой полосе, у самой стены, а мимо меня всё проплывали капсулы для игры с уже подключёнными игроками.

Я вглядывался в лица, спящие, но даже во сне злые. Многие тела практически на сто процентов были забиты татуировками, рисунками смежных культур: азиатскими и восточно-европейскими. Как бывший полицейский я понимал их язык – тату говорили о непримиримости с любой властью и упование лишь на Бога. Забавно, что люди, нарушающие закон, рассчитывают на какую-то высшую силу, которая почему-то должна быть к ним снисходительна, а сейчас эта самая высшая сила в виде планетарного правительства уводит их на убой, словно на скотобойню.

Убитые в игре будут переработаны в пищевой материал для новых заключённых, что сократит расходы по содержанию узников в новом мире без войн и страданий. Я вдруг остановился. А может так и надо? Ведь каждый раз выходя в рейд, колеся районы и кварталы, ты рискуешь своей жизнью, рискуешь нарваться на киберпсиха или оказаться крайним в сторонней перестрелке между бандами.

Мне в спину что-то врезалось. Это был другой робот уборщик, спешащий по своим делам, и я пропустил его вперёд себя.

Чьи интересы я представляю сейчас, в моей постжизни? Войны с дельфинами больше нет, и это конечно же хорошо. Преступности, по крайней мере профессиональной, больше не будет, и это тоже хорошо. Получается, игра в глобальном смысле делает человечеству одолжение, и проблема только внутри, только внутрь хлынут бесконечные толпы урок, избавляя этот мир от себя. Но приказ – есть приказ. Разведка и уничтожение объекта. И я двинулся дальше в глубь.

Смогут ли мои действия хоть как-то повлиять на что-либо? И что вообще они смогут изменить? Ну взорву я пару сотен тысяч человек, ну и что? Построят новые капсулы, усилят охрану и продолжат своё дело. Война ради войны без перспективы выиграть. А может это всё и есть глобальный замысел? Игра играет с игрой в реальности, тут, моими руками.

Мимо проносились капсулы и дроны, уборщики и инженерные механизмы. И я, вдруг ощутив, в какой огромной системе нахожусь, осознал, что, чего бы я ни сделал, это – главенство машин над людьми, такими глупыми, такими жадными приматами, почему-то возомнившими себя королями мира. А кто я теперь? Филип Логунов, не нашедший себя в этом мире, и поэтому полезший в виртуальность? Или машина, выполняющая приказы другой машины?

Я неспешно продолжил путь и наконец дошёл до центра. Тут совсем не чувствовалась координация из игры. Думаю, если меня уничтожат, то Зу возродит моё сознание с памятью ещё в момент моей попытки войти в башню. Но буду ли это я?