Бездна

Они шли нестройною толпой, будто не видели охотника на демонов. У Евсея даже закралась мысль, что мёртвые могут стать лёгкими соперниками, ведь их выдавали глаза, а шаркающая походка поднятых не выделяла в зомби тех, кто может разорвать в клочья.

Но как только в отдалении от приближающихся огоньков вспыхнула другая пара, уже осмысленных жёлтых глаз, зомби перешли на бег.

– Демон-лич сзади группы! – крикнул Евсей, делая несколько широких шагов вперёд, разгоняя серебряный цеп над своей головой.

Цепь ударила, привычно царапнув по радиусу. Обычным демонам одного такого взмаха хватало, чтобы вспыхнуть и более не угрожать охотнику, но толпа не только не вспыхнула – она даже не замедлилась. И тогда Евсей ударил с удвоенной силой. Пряжка ремня-цепа обмоталась вокруг шеи крайнего зомби и не продолжила свой убийственный полёт далее. Зомби бежал, как и прежде. Казалось, серебряный аркан его никак не смущает.

«Серебро их не убивает», – вспыхнуло в сознании Евсея, но было уже поздно.

Зомби тянулись к нему своими руками с трёх сторон света. Бесполезный цеп был выпущен из рук, и обе ладони легли на рукоять меча, тут же снёсшего одному из мёртвых голову. Пальцы нежити цеплялись за кожаную броню охотника, чьи-то зубы клацали под ногами, а неистово рубящий меч увязал в человеческих телах, которые было очень тяжело кромсать даже взрослому мужчине.

Яркая вспышка озарила ночную улицу – это фаербол жахнул туда, где стоял демон-лич, и существо взвыло голосом сотни птиц. Евсей не видел этого, он сражался за жизнь, хиты снимались один за одним, унося за собой ценные силы, давая минусы к выносливости и ловкости. Меч охотника разил направо и налево, но толпа наступала и, казалось, была уже впритык.

Зомби – простые рабочие и крестьяне, не вооружённые ничем, атаковали зубами и одеревеневшими пальцами, и был бы пред Евсеем строй скелетов-мечников, этот бой для охотника закончился бы плачевно.

– Сфера льда! – прокричала Нори из-за валуна, и вокруг Евсея возник ледяной полукупол, со вмёрзшими в него частями зомби. – Уходи в Бездну, бей вожака, мне нужна мана!

Охотник крутанулся вокруг своей оси, срубая торчащие изнутри ледышки, и испарился из виду, уйдя в антимир.

Демон-лич был низок и крылат, его птичья морда отдалённо напоминала воронью. Ритуальные одежды демона тлели от недавнего фаербола Нори, а перья покрылись лёгкой копотью. Он шагал к ледяному шару гордо, как победитель, слегка наклонив голову и смотря набок, как и принято у птиц. Евсей слышал, что когда-то был такой народ – народ птиц. Говорят, они и принесли религию плачущей птицы, что, как известно, плачет над всеми, закрывая всех своими крылами от бед и невзгод. Вот только говорили и другое – что народ птиц проиграл в бойне Рафусу Швордману и грибным вождям, что были в союзе с гномами, и после ни одного из них никто не видел. И вот на тебе – настоящая птица, пусть и демон-лич.

Меч ударил лича сзади, прямо в шею. У жреца Бездны не было шанса, но меч упёрся в окованное сталью, поднятое вверх чёрное крыло. Голова демона-лича повернулась на сто восемьдесят градусов, всматриваясь в глаза Евсея жёлтыми точками.

– У Бездны тысяча глаз, – прокаркал демон.

Реальный мир

– Делайте ваши ставки! – вопил Егор Зусич. – Охотник Евсей Жестоков, бывший генеральный директор G&C, против криминального авторитета, тоже, кстати, бывшего – Сергея Воронкова, «Ворона»!

Игра Евсея

– Чё, фраерок, притух слегонца? – шепеляво прокаркал ворон, занося второе крыло для удара.

Стальные лезвия оперения рассекли воздух, и Евсею пришлось прогнуться в спине, чтобы уйти от удара. Демон что-то каркал на своём, на демоническом, но Евсей не понимал ни слова. Его глаза и уши заливала кровь от множества рваных ран, оставленных костлявыми пальцами зомби. Там, вдали кричала Нори, а меч был несказанно тяжёл, цеп же остался впаянным в ледяную сферу.

В ноздри ударил морозный холод. За спиной демона в ночной темноте сверкнули ледышки ледяного шторма, окатывая лича сосульками, острыми, как иглы. Крылья ударили наотмашь два раза. Птиц совершил сразу два действия за мгновение: посмотрел назад на того, кто одарил его ледяным заклинанием, и одновременно отмахнулся от Евсея, чертя в воздухе стальными крыльями как раз в тот момент, когда охотник нанёс свой решающий удар из последних сил.

Меч вновь встретил сталь демонического крыла и вращаясь отлетел в сторону. Кожаная броня лопнула на груди охотника, вскрытая одним из перьев-ножей, и Евсей рухнул на спину, корчась от боли. Ворон шагнул к нему, нависая над охотником.

– Фраерок, будешь за Луиджи воевать? Сдохнешь же щаз, у твоей магички мана кончилась.

– А платят-то там чем? – улыбнулись разорванные губы Евсея. – Он волей купировал свою боль, встав на колени перед врагом.

– Твоей душой, – опустил крылья ворон, видя беспомощность охотника.

– На! – выбросилась вперёд рука охотника, запуская словно сюрикен блестящий маленький диск.

На сотнях тысяч экранах