Бездна

–Ты был весь израненый, пришёл в бар и упал. Я вышла посмотреть, что происходит, а ты лежишь там, и бредишь, было что-то про «убивать». Я настояла, чтобы тебя осмотрели. Ты тогда был бешенный, чуть не выдавил глаза медику… Мы решили потом, что ты должен остаться, так как «слишком много видел». Однако…

Прервал её официант, принёсший блюда.

Она налила себе и мне вина, выпила.

Я же ждал, пока она продолжит.

–Однако, ты довольно быстро отошёл, надел свою маску, начал обучаться у меня. Мне всё казалось, что мы с тобой так похожи, что наши истории схожи во многом, однако, прошло время, свою я тебе рассказала, а твою? Ты… так и не вспомнил?

–До того дня, когда я оказался у вас, я ничего не помню.

Она выпила ещё.

–Жаль, конечно, что я не знаю твоей. Однако, мне здесь как-то не очень комфортно… Может, пойдём ко мне? Отказов не принимаю!

Как-то с двух бокалов её разнесло… И не откажешься же теперь, только если убежать… Хотя, бежать от Кобры? То же самое, что бежать от собаки.

–Ладно, пойдём.

Я позвал официанта, когда Кобра допивала третий бокал, расплатился за всё, и мы, наконец, вышли из этого места.

Глава 5

Одиночество

Утро было довольно таки хмурым. Несмотря на то, что было всего девять часов, уже было светло как днём. Всё же, на дворе стоял ещё август, который давал понять, что лето и на исходе, но уже готова выйти в отпуск.

Но волновало меня отнюдь не это. Лишь то, что Кобра опьянела с трёх бокалов вина и сейчас не способна на нормальную, прямую ходьбу, да что уж на ходьбу, она еле стоит. И что с ней делать? Если только на руках нести… Но, это будет странно выглядеть со стороны…

–Ч – что-то я устала – а…

Уже пьяным голосом прошептала она мне на ухо.

–Я слишком пьяная да?

–Обхвати мою шею и держись крепко.

Она сделала так, как я ей сказал. Я поднял её, и мы «пошли» к ней до дома.

–Прости за неудобства, тебе, наверное, тяжело?

–Нет.

Вовсе она не была тяжёлой. С её гибким строением она весила не более шестидесяти килограмм, так что, мои руки не уставали.

Больше никто из нас не обронил слова. Мы молчали, создавая неловкую паузу, хоть и не уверен, что для Кобры она была неловкой, для меня же она являлась таковой, но я не хотел говорить в этот момент, какой бы она неловкой для меня не была. Может, на это подействовали проходящие мимо меня люди? Или же кинутые в нашу сторону взоры?

Так или иначе, но весь путь до дома мы молчали, Наконец, стал, виден её подъезд, ничем не отличающийся от моего подъезда, да и всех прочих тоже. Она дала мне свои ключи, я открыл ими дверь, поднялся по лестнице на третий этаж, открыл её квартиру, и вошёл, не разуваясь, дошёл до её кровати и положил её на неё, и уже тогда разулся и подошёл к ней.

Ну, и что дальше? Что будет сейчас происходить? Врят ли это закончится чаепитием…

–Знаешь, мне так одиноко… Не знаю, может это и странно, но, это был всего лишь мой план. План не быть одинокой, хотя бы сегодня. Пожалуйста, только останься со мной…

Сказала она, совершенно нормальным голосом.

Это был план… Она просто под предлогом «пойти куда-нибудь» завела меня в свой дом. Однако же, актёрской игре её можно поставить десять из десяти. С другой стороны, я её понимаю. Из её жизни, из её рассказов из прошлого можно понять, что она одинока, и довольно давно, что ей всегда не хватало сестры, родителей, просто человека, который поддерживал бы её. Просто, я – единственный человек, который разговаривает с ней не по работе.

–Я тебя понимаю, и не обижаюсь.

Только вот, если дело дойдёт до «этого»? Какова будет её реакция? Разочарование ли? Сочувствие, или же всё сразу и вместе? Я был бы рад, если бы не дошло.

–Тогда… Может… сделаем это?

Все мои надежды обрушились в прах всего лишь с помощью двух слов.

–Прости, но я не могу.

Она опечалилась.

–Я… я тебе не нравлюсь? Или же, есть та, о которой я не знаю?

Что же лучше, солгать ли, сказать ли правду? Правда будет не так убийственна, как по мне.

–Ты мне нравишься, Кобра, ты единственная с кем я могу говорить нормально, как с близким человеком, однако, я не могу. Не потому что я не хочу, или же есть у меня другая, вовсе нет. Я просто не могу заниматься этим. Это болезнь.

Её глаза, почему то наполнились слезами. Слезами то ли разочарования, то ли отчаяния, то ли сожаления, не было мне понятно это.

Она кинулась в объятья ко мне, прислонила голову свою к моему плечу, говорила сквозь слёзы:

–Прости, прости меня. Я не знала, тебе, наверное, тяжело, без этого обходиться, то есть, совсем.

–Ничего, ничего.

Тепло обнимал я её. Ведь этого так хотелось, в душе, но, увы, мой организм ныне не способен на это.

–Если хочешь, я могу остаться с тобой, на пару часов. Да и потом, если будет одиноко, можешь мне сказать об этом, я приду к тебе.

Шептал я ей на ухо, а она отвечала:

–Останься… Если хочешь, останься, если можешь, прошу тебя, я больше не вынесу одиночества… Ляг со мною на кровать, давай поспим пару часов… Вместе…

II II II II II II II II II II II II II II II II II II II II II II II II II II