Бездна

– Конечно, но их-то планы рухнули. Четырьмя днями позже Присциллу нашли мертвой за столом в ее кабинете. Медицинский эксперт установил, что она скончалась от слишком большой дозы наркотика, и дело было закрыто. Однако все поняли, что именно там произошло: один из людей, связанных с контрабандистами, операция которых не удалась, поджидал ее в кабинете однажды рано утром и воткнул в нее иглу. На руке были обнаружены следы уколов, как будто она была наркоманкой. Трис едва не сошел с ума от печали, ярости и чувства собственной вины. Он проклинал себя, проклинал правительство.

– Нашел он человека, убившего ее?

– Никто не знает наверняка. Но спустя примерно неделю после того, как она умерла, высоко на ветвях дерева в Сент-Джордже был найден человек. Все его суставы были сломаны, пальцы загнуты кверху, локти вывернуты назад, то же было проделано с его коленями и пальцами на ногах. Голова была повернута на полный оборот, как будто кто-то хотел ее просто открутить. Он служил где-то барменом, но в основном болтался без работы, при этом всегда имея много денег. Никого не обвинили, и единственная причина, по которой Триса связывали с этим делом, заключалась в том, что только он, обладающий недюжинной силой, мог так изуродовать этого человека и закинуть его потом на пятидесятифутовую высоту. Почти целый месяц Трис непрерывно пил, утром, днем и вечером, глотая все, что содержало хоть что-то спиртное. Он сидел в своем доме, и единственными жителями, которые осмеливались входить к нему, были те, кто приносили ему спиртное и еду. Затем однажды он вышел и снова начал спускаться под воду, совершал сумасшедшие, опасные поступки: нырял в одиночку в штормовую погоду, оставался на большой глубине долгое время. Это походило на то, что он хотел либо очиститься, либо погибнуть, и ему это почти удалось: однажды чуть не загнулся, целых три дня провел в декомпрессионной камере.

– Что заставило его вернуться?

– Вернуться? Вы имеете в виду вернуться к нормальной жизни? Он никогда не стал снова таким, каким был до ее смерти. Сомневаюсь, что это когда-нибудь произойдет.

– Был ли замешан в этом Клоше?

Коффин помолчал.

– Держу пари, что был, хотя доказательств у меня нет. Так или иначе, важно, что Трис увидел: те же вещи снова начинают происходить здесь.

После некоторого молчания Гейл произнесла:

– Спасибо.

Ее охватили печаль, сострадание и боль за Триса. Она пыталась вообразить себе его жену, но единственный образ, представлявшийся ей удовлетворительным, оказывался ею самой.

Коффин держал баллон, пока она надевала и выпрямляла лямки. Он передал ей холщовый мешок, который она принесла снизу, и сказал:

– Когда вы спуститесь, я передам вам еще два. Положите два мешка на дно и придавите их камнем, чтобы они не уплыли. Когда они наполнятся, дерните три раза за веревку, и я подниму их. Однако следите, чтобы они не перевернулись.

– Хорошо.

Гейл переступила через перекладину на платформу для ныряния, проверила баллон и маску и прыгнула в воду. Натягивая веревки позади себя, она проплыла до дна. Без дополнительного веса тело стремилось всплыть, и ей пришлось использовать обе руки, чтобы облегчить спуск. Она нашла на дне свой пояс с грузом, пристегнула его себе на талию и направилась к облачку песка.

Она шла дольше, чем ей казалось. Гора ампул высотой более фута и в два фута шириной выросла в песке позади Давида. Гейл встала коленями на два мешка и раскрыла третий. Она брала ампулы пригоршнями и бросала их в мешок; они постепенно доплывали до дна. Был заполнен один мешок, другой, а затем – третий. Гейл дотронулась до Сандерса, чтобы он знал, что она собирается наверх, и три раза дернула за две веревки. Как только она отстегнула свой пояс с грузом, веревки, ведущие вверх, натянулись, а мешки приподнялись. Она схватила веревки одной рукой и, держа непривязанный мешок другой, позволила, чтобы ее вытянули на поверхность.

– У вас идет кровь, – сказал Коффин.

Гейл скосила глаза и увидела растворенную в воде кровь, омывающую ее нос. Она задрала голову кверху и выдула воду из маски.

– Я знаю. Ничего страшного.

– Вы по-прежнему не хотите, чтобы я спустился?

– Спущусь еще раз сама.

Коффин осторожно высыпал ампулы из мешков на брезент, который заранее расстелил на палубе.

– Я пересчитаю их, пока вы будете внизу, – сказал он, передавая Гейл мешки.

Она спустилась вниз снова и на этот раз ощутила острую боль в пазухах над глазами. Она остановилась на несколько футов ниже поверхности, стараясь держаться на этой глубине и ожидая, когда боль утихнет. Потом начала спускаться глубже, пока боль вновь не остановила ее и не заставила ждать. Этот раз – последний, решила Гейл, слишком много подъемов и спусков.

Теперь она ощущала давление и в ушах, и ей пришлось заставить себя зевнуть. Она почувствовала два скрипучих выхлопа, и давление исчезло.