Бездна

Из трёх тысяч жителей Пещер чисто боевой работой занималась лишь малая часть, человек двести. Впрочем, остальные без дела не сидели - Сабуров создавал под землёй не просто партизанскую базу, а мощный подземный город, приспособленный к выживанию в условиях вражеского окружения. Запасов еды, медикаментов, оружия и прочего, что хранилось на огромных подземных складах ещё со времён существования Резерва, должно было хватить ещё как минимум на год даже при условии постоянного увеличения отряда, однако они всё же не безграничны, и требовалось позаботиться о будущем. Сабуров создавал производственные линии, мастерские, лаборатории, оранжереи. Одновременно проводились дальнейшие исследования Пещер - отряды подземных разведчиков уходили всё глубже и глубже по мрачному лабиринту запутанных тоннелей. Одновременно же Сабуров искал новые выходы на поверхность, в районе Зоны Отчуждения и за её пределами. Среди жителей Пещер много было научных работников, которых вырывали из ханкарской неволи в результате специально проводимых операций. Учёные, многие из которых представляли собой достаточно известных в определённых кругах людей, работали в лабораториях Базы. Ко всему прочему, жили в Пещерах и женщины, и дети, и старики. То есть, это был уже в полном смысле подземный посёлок, существующий, правда, по жёстким законам военного времени.

А вот и Игнат Иванович Вишерский подошёл. Человек, безмерно уважаемый всеми без исключения жителями Пещер. До Явления Ханкара Вишерский работал в одной из больниц Екатеринбурга и был достаточно известной в областном центре хирургом. После Явления он каким-то чудом сумел избежать этапа с планеты, выбрался из города, добрался до разрушенного Резерва, здесь тоже чудом избежал пленения и после долгих скитаний вышел на партизанский "секрет", расположение которого он отыскал по памяти, поскольку был старым другом Сабурова. Фёдор Фёдорович без лишних размышлений отдал ему всю медицинскую часть Базы, и Вишерский знал своё дело твёрдо.

Всего в "красном уголке" собралось около двадцати человек, отсутствовали только те, кто был в данное время на поверхности. "Ушли на хара". Поглядывали на часы, с нетерпением ждали командира Базы.

Фёдор Фёдорович, как всегда подтянутый, в военном кителе с полковничьими знаками различия, появился в сопровождении начштаба Бориса Тольцева - спокойного неторопливого крепыша сорока пяти лет с обширной залысиной на голове - и Кассандры.

- Давайте придвигайтесь поближе, - сказал Сабуров, поздоровавшись. - Разговор у нас будет серьёзный и сложный.

Загремели стулья. Партизанские командиры сгрудились вокруг стола, за которым сидел Сабуров. Все в ожидании глядели на комбаза. В их положении от серьёзного разговора ничего, кроме новых неприятностей, ждать не приходилось.

Так оно и оказалось. Впрочем, Фёдор Фёдорович начал издалека.

- Так вот, братья-отверги (он впервые употребил это слово "отверги", - вынеся его из разговора с Кириллом, при этом он мельком бросил на Снегирёва хитроватый взгляд прищуренных глаз), за четыре месяца после создания нашей партизанской Базы в Пещерах нами нанесён достаточно ощутимый ущерб пришельцам. Разбито несколько ханкарских "замков", освобождены партии пленников, разрушены коммуникационные линии и так далее, и много чего прочего, на чём я, с вашего позволения, останавливаться не буду. Однако с каждым днём положение наше становится всё сложнее и сложнее. Кольцо ханкарских боевых частей вокруг района Пещер усиливается. Ханкар укрепляет своё присутствие на Земле, усиливая и расширяя многочисленные Зоны Отчуждения. За территорией Зон Отчуждения проханкарские власти ведут мощную идеологическую обработку населения в пользу пришельцев и против партизанских отрядов, таких, как наш. И идеологические усилия уже дают ощутимый результат - люди называют нас бандитами, отверженными. И я, между прочим, их понимаю - бесконечных колонн невольников под охраной "горбатых" по телевизору не показывают, а вот разбитые якобы нами деревни и посёлки - пожалуйста.

Он перевёл дух, помолчал с секунду, собираясь с мыслями и продолжил: