Бездна

— Брук! — послышался из-за двери голос штурмана. — Слушайте. Я ведь знаю, что вы еще не ушли. У вас, Брук, есть еще два часа времени, чтобы сделать так, как я сказал. Еще раз скажу: не бойтесь виселицы, бойтесь бездны. И главное…

Брук, не дослушав, в припадке внезапной ярости, пнул ногой в запертую дверь каюты.

* * *

К утру следующего дня исчезнувшее было куполообразное свечение возникло вновь. На сей раз оно нависло над погибшей джонкой. Комендор Брук дал приказ сбросить все трупы китайцев в море, однако увидев искаженные страхом лица матросов, махнул рукой.

Еще более странным и вовсе необъяснимым был побег из-под стражи лейтенанта Брауэра. Матрос, что охранял капитанскую каюту, рыдал и клялся, что поста своего ни на миг не оставлял, и куда девался арестант, он не ведает, однако же при обыске в кармане его рубахи был найден золотой испанский дублон, происхождение коего матрос объяснить затруднился. За сей проступок матрос был до обеденных склянок привязан к фок-мачте на самом солнцепеке, после чего бит кнутом. Всяк из команды должен был ударить по разу, после каждых десяти ударов иссеченную в мясо спину окатывали ведром морской воды. Когда дошел черед корабельного кока, Брук распорядился экзекуцию остановить, потому, как выявилось, что несчастный отдал богу душу.

Подобный же дублон найден был в каюте лейтенанта с приложенной к нему запиской: «Старшему комендору Юргену Бруку в порядке благодарности и возмещения за причиненное ему мною беспокойство. И еще совет: не делайте глупости, а двигайтесь на север, в Макао, там мы могли бы к обоюдному удовольствию довершить наш разговор. Фабиан Брауэр».

Вместе с лейтенантом пропала капитанская шлюпка «Магдалина». Вахтенный матрос лежал связанный и оглушенный у шлюпбалки. Он также не миновал экзекуции, однако более милосердной.

Беглого лейтенанта пробовали искать, обследовали близлежащий островок. Никого, однако, не нашли кроме того, один матрос едва не утонул в болоте, а другой чудом спасся от напавшего на него кораллового аспида. Команда была обозлена, поиски пришлось прекратить, фрегат снялся с якоря и взял курс на восток, в Малакку.

* * *

Лейтенант Фабиан Брауэр был обнаружен три недели спустя близ южной оконечности филиппинского острова Палаван в шлюпке, полумертвым от истощения. Шлюпка, судя по всему, проделала немалый путь, и одному Господу ведомо, как несчастный ухитрился уцелеть: суденышко было побито, дало течь и только чудом не пошло ко дну. Испанский береговой патруль сообщил, что все имевшиеся на шлюпе документы были невозвратно испорчены морской водой, однако найденный человек, судя по всему, голландец, назвал себя Олофом Бартелем, старшим матросом голландского патрульного фрегата «Урания». Это вызвало немалый интерес, ибо известие о бесследном исчезновении «Урании» было тогда на слуху. Исчезновение кораблей дело обычное, однако «Урания» пропала во внутренних водах, куда чужие совались редко, да и штормов в те дни не было, а наоборот, стояло долгое безветрие.

Когда несчастный окончательно пришел в себя, комендант предложил переправить его в Манилу, в голландскую миссию, но поскольку тот рвения вернуться к своим не проявил, а отношения между Голландией и Испанией складывались не лучшим образом, комендант настаивать не стал. Вскоре голландец был замечен в гавани Пуэрто Принсипе, где увлеченно беседовал с капитаном баркентины «Святой Антоний», уходившего в португальский порт Макао. Позже капитан Кристобаль Гарсиа рассказывал, что действительно, нанялся к нему на судно простым матросом один полусумасшедший оборванец и, между прочим…