Бездна для героя

– Почему? – ужаснулась Инга, вспоминая могучий ствол сандала и наглого тапира.

– Потому что так ведёт себя человечество, которое я зачем-то постоянно спасаю. – Собеседник махнул с досадой. – Уже в твоё время древних джунглей на острове почти не осталось, их заменили пальмовые плантации, потом каждые несколько лет пальмы сжигали, чтобы добиться лучшего урожая – почва истощилась, стали применять стимуляторы, выжимая её до конца. После последнего крупного пожара там только песок.

«Хорошо, что Расни не узнает о судьбе своего острова, – подумала Инга. Ей было ужасно стыдно перед Доктором. – Ну, это же не я истребляла обезьян-носачей, не я леса рубила».

Она хотела оправдаться, но совесть говорила: ты даже не попыталась остановить других, тех, кто истреблял и рубил.

Глава 8.

Коридор наполняли ароматы свежих помидоров, лука, жареной картошки: видимо, рядом был пищеблок. Дорогу им перегородили три приземистых автомата в поварских шапках, многочисленные манипуляторы ощетинились ножами и половниками.

Забегал зелёный огонёк, один робот остановился, охваченный дымом – однако ножи уже неслись с двух сторон, сейчас из нарушителей сделают нарезку…

Тут люди гибнут, а какие-то железяки вздумали мешать?! Собрав всю накопившуюся ярость, Инга обрушила её на повара; сковорода отбила нож и врезалась в голову с бутафорскими закрученными усами.

Верхний блок бота отлетел, из корпуса брызнул фонтан искр. Рядом крутился вокруг собственной оси третий нападающий: все его манипуляторы были связаны в узел. Доктор решил заняться макраме? Как заправский художник, он отряхнул ладони и отстранился полюбоваться своей работой.

Вдруг прыгнул и рванул Ингу за одежду к стене – мимо пронеслась ампула, разбилась о пол; от лужицы повалил пар, валявшаяся рядом поварская шапка начала растворяться.

Кто там ещё? Сзади катила передвижная лаборатория, вращая барабаны с разноцветными химическими средствами.

Нарушители побежали к окну, из которого брезжил дневной свет. Вслед им летел стеклянный град, пробирки разбивались о стены, осколки чиркали по белому халату. Одна пола отвалилась – проели брызги. Ай! По руке со сковородой попало ампулой, оружие хлопнулось на кафель, – а поднимать его было некогда.

– Скорее! – поторапливал Доктор. – Сейчас кончится кислота, и она примется за взятые у больных анализы.

– Нет-нет, только не анализы!! – Инга сделала большие глаза. – Они ещё и заразные!

Наконец-то миновав коридор, беглецы завернули за угол.

Здесь был короткий холл, до выхода со значком ступеней оставались жалкие десять метров, но одолеть даже несколько шагов было невозможно: всё пространство кишело шкафами. Громадины заметили людей, потянули к ним стальные захваты.

Инга обернулась – и вскрикнула.

Хлопая ремнями, подъезжала армия тележек, на каждой ощетинился скальпелями робот-хирург.

Западня! Беглецы встали спина к спине.

– Что будем делать? – прокричала Инга.

– Издеваешься?! Что тут можно делать?

– Я думала, у тебя есть план.

– План был, но в нём значилось «не задерживаться».

Точно, если бы она не потеряла время в той палате, роботы не успели подготовить засаду. Галлифреец рассчитывал на стремительный бросок, а «увязавшаяся» его так подставила.

Захваты ближе…

И тут подсознание блондинки выдало шальную идею:

– Тогда давай танцевать!

– Нашла время!

– У них же в программе заложены танцы…

– Извини – настроение не то. Я в сторонке пока постою.

– Не отвертишься!

Она щёлкнула пальцами и скрестила ноги:

– Это ты, – разворот, движение плечами, – это я,

Между нами молния,

С электрическим разрядом двести двадцать вольт-я!

Шкафы замерли. Тележки остановились, прислушиваясь к ритму, который нащёлкивала пациентка. Ремни начали подхлопывать, посуда звякнула, съехав по накренившейся полке.

Инга схватила галлифрейца под локоть и закружила:

– Давай-давай, они же смотрят!

– О, терпеть не могу эти игры! – Он скривился, высунув язык, но инициативу поддержал.

Мебель не утерпела – шкафы закачались на кривых ногах, скальпели бились друг об друга, носилки ездили туда-сюда, подкидывая хирургов.

Это ты, это я, между нами молния

С электрическим разрядом

Двести двадцать вольт-я!

Слышь!

– О боже, кто это сочинил?! – страдальчески возопил Доктор.

– Дима Билан. Но он потом сразу умер! – оправдала певца Инга.

– Не удивительно. Большой разряд. Только что это за единица измерения такая, вольт-я?

– Сам у него спроси!

– Хорошо. Спрошу.

«А ведь он спросит», – подумала Инга, взметая причёску.

Светлые волосы разлетелись, преподавательница ушла в отрыв.

Здесь, в самом большом хосписе Земли, не положено было отрываться: багряная серость навалилась со всех сторон, сдавила. Но взмах соломенных прядей прорезал её, разбил, как скорлупу, и солнечный свет ворвался сквозь трещины.

Инга схватила гардероб за манипулятор, повлекла в хоровод, посудные шкафы выстроились следом, и скоро всё в холле кружилось.

У потолка завис круглый окуляр блогера, стеклянный зрачок поворачивался вслед за двумя живыми людьми среди мешанины из гофротруб, антенн, блестящих стенок. Люди смеялись!

По зданию розовой волной разлилась надежда.