Бездна и Ланселот

Бельфегор отвечал им таким же приветственным нацистским жестом. А в другой его руке как бы из ниоткуда вдруг возник гигантский сверкающий меч, с острия которого, устремленного вверх, змеей струилось в небо яркое белое пламя. Затем меч пришел в движение, молниеносно описал широкую дугу и ударил в сферу, которой Даэрон защищал себя и людей. На мгновение Ланселоту показалось, что незримый щит остановил устрашающее оружие, которое на секунду, и правда, замедлилось. Однако поверхность сферы вдруг пошла рябью в том месте, куда вонзилось острие, потеряла свою прозрачность, стала на глазах расползаться, а потом со звоном исчезла. Меч, словно никогда и не приостанавливался, со свистом пронесся вперед, мелькнул прямо над самой макушкой Ланселота и встретился с шеей Даэрона. Огромная голова атланта слетела с плеч, полетела в сторону, как некая жуткая комета, увлекая за собой хвост из длинных белых волос, а затем покатилась по земле, мелькая широко распахнутыми глазами. Казалось, что она невероятно удивляется тому, что с ней только что произошло. Тело же все еще стояло, из рассеченных сосудов шеи фонтаном била ярко-синяя кровь, густо забрызгивая лица и плечи находившихся рядом людей. Но вот ноги его подогнулись, и обезглавленный безжизненный корпус тяжело повалился на землю. Ланселот был ошеломлен, он никак не мог поверить в произошедшее, ибо считал атлантов неуязвимыми и почти бессмертными. Но тут раздался оглушительный торжествующий рев, вырвавшийся сразу из сотни солдатских глоток, который подтвердил – случилось то, что случилось. Демон сделал повелительный царственный жест, и к голове сразу же подбежал Крамер, поднял ее и, сгибаясь от тяжести, понес своему идолу, а затем, преклонив колено, двумя руками торжественно протянул ему этот страшный трофей. Бельфегор взял голову за длинные, перепачканные синей кровью волосы, повернул к себе и долго смотрел в мертвое лицо. Затем он рывком поднес и прижал ее все еще открытыми зрачками к окулярам устройства, которое отключало защитное поле и реагировало лишь на рисунок оболочки глаз Даэрона. Раздался щелчок, и гудение поля прекратилось, что вновь вызвало у эсэсовцев приступ неописуемого восторга. Бельфегор указал когтем на блок защитного устройства, к которому теперь шагнул Отто Вайцзеккер. Ему, видимо, было известно, как работает станция, потому что он уверенно нажал на панели управления несколько клавиш, после чего в стене открылась глубокая ниша. Немного покопавшись в ней, он подозвал шестерых солдат, с трудом вытащивших оттуда массивный черный цилиндр. Бельфегор, широко расправив оба своих крыла, подошел, обхватил цилиндр когтистой лапой и победно поднял его вверх над своей головой. Строй эсэсовцев снова как по команде ответил ему нацистским жестом и троекратным криком: «Зиг… хайль! Зиг… хайль! Зиг… хайль!».

– Это «Маш-Мак»! – возгласил Бельфегор, а затем продолжил, как заправский политический оратор, причем с некими характерными интонациями, показавшимися Ланселоту знакомыми, только он никак не мог понять откуда. – Это оружие, которым так кичились атланты и которое они когда-то давно украли у моих предков. Теперь оно снова у нас, и мы с его помощью легко повернем клячу истории вспять. Мы начнем возрождение народа, который, по своей вине проиграв войну, оказался в глубочайшей за всю историю пропасти. Знайте, что с этого момента мы вступаем в новую, неистовую борьбу, которая будет иметь решающее значение для всего мира. Размеры этого события станут ясны только нашим потомкам. Они осознают его как поворотный пункт, с которого началось новое время.

Завершив эту свою удивительную речь под восторженные крики своей аудитории, демон взмахнул крыльями, медленно поднялся и на минуту завис в вышине, как бы желая подольше насладиться поклонением собравшихся внизу людей. Затем, издав торжествующий клекот, он неторопливо перелетел через стену и скрылся из виду.

Все это время о Ланселоте и двух его оставшихся спутниках никто как бы и не вспоминал.

– Так, значит, это ты была агентом Рэксов? – с сожалением глядя на Джейн, сказал Ланселот. – А я-то, честно говоря, на Броссара думал. Ловко же ты меня провела с этим пистолетом-передатчиком.

– Прости меня, Ланс, я искренне верила, что делаю доброе дело. Ты знаешь, ведь Михаил, как ты его называешь, – мой отец. Я сама не знала об этом, росла с матерью, но он нашел меня, когда я стала выступать на Бродвее. И прислал Артура. С тех пор я работала на английскую разведку и… Rex Deus. Пока не вмешался случай… и ты.

Они стояли посередине площадки в окружении не менее чем целой сотни вооруженных нацистских головорезов, что исключало всякую возможность побега. Да и глупо было бы надеяться, что о них позабудут. Этого, конечно, и не произошло. Как только предводитель скрылся в небесах, бразды правления взял в свои руки Крамер. Он подскочил к пленникам, сверля их взглядом своего единственного глаза.