Бездна обещаний

— Для уборки я уже наняла женщину, — ответила дочь. — Она будет приходить три раза в неделю, и самой тяжелой твоей обязанностью отныне становится заправка постели.

— Ты наняла кого-то делать за меня уборку? — Жанна выглядела возмущенной. — А чем, по-твоему, я занималась всю жизнь?

— Это еще одна вещь, которую я намерена изменить. Я хочу, мама, чтобы ты ходила в «Карнеги-холл» слушать концерты, а не убирать его.

— Послушайте звезду! — воскликнула Жанна, обнимая дочь. В ее карих глазах стояли слезы. — Спасибо, любовь моя, — произнесла мать охрипшим голосом и нежно расцеловала дочь в обе щеки.

У Кирстен тоже зачесались глаза. Быстро повернувшись к отцу, хранившему все это время молчание, она взяла его под руку и улыбнулась:

— Ну-с, папочка, а что ты скажешь насчет швейцара внизу? Ты сможешь привыкнуть к тому, что не ты, а тебе открывают дверь в надежде на чаевые?

— Если человек поставит себе целью к чему-либо привыкнуть, он рано или поздно привыкнет. — И отец посмотрел на жену. Взгляд Жанны выражал полнейшее обожание мужа.

С нежностью глядя на родителей, Кирстен почувствовала приступ такой жгучей зависти, что сама испугалась. Они так подходили друг другу: отец, высокий блондин, и мать, маленькая брюнетка, представляли собой совершенно очаровательную пару. Они просто созданы друг для друга. Кирстен невольно подумала о том, как смотрятся со стороны они с Майклом. Можно ли сказать и про них, что они созданы друг для друга? Или же Майклу подходит совсем другая женщина? Кирстен смутилась от собственных мыслей. Она никогда не позволяла себе думать о подобных вещах — ничего хорошего, кроме боли, такие размышления не приносили.

И потому, взглянув на часы, Кирстен почти обрадовалась — пора было идти.

— Можете оставаться здесь сколько заблагорассудится, а мне надо уходить. — Кирстен передала отцу связку ключей. — Ровно через двадцать минут у меня очень важное свидание. — Эмиль и Жанна обменялись полными надежды взглядами. — Боюсь вас огорчить, но это чисто деловая встреча.

Кирстен вошла в демонстрационный зал «Стейнвей энд Санз». Разыскав Рейфа Боуэрса, она сообщила ему, что хотела бы купить концертный рояль. В ответ продавец схватил обе руки Кирстен и стал энергично их трясти. Вид у Рейфа при этом был такой, словно он никогда и ни за что на свете не согласится прекратить этого занятия.

— Итак, мисс Моцарт в конце концов добилась своего. — Сияющий Рейф победоносно улыбнулся, давая понять миру, что именно он является единоличным владельцем патента на открытие таланта Кирстен. — Полагаю, что прежде всего вы хотели бы опробовать все имеющиеся у нас инструменты?

— Нет, не все, мистер Боуэрс, — в свою очередь, усмехнулась Кирстен. — Только те, что находятся в настоящее время на полуподвальном этаже.

Боуэрс понимающе кивнул. Девочка и в самом деле добилась своего. Приобщилась к избранным. А лишь избранные знали о роялях, хранившихся в полуподвале.

— В таком случае следуйте за мной, мисс Харальд. — И Рейф смиренно, почти с благоговением протянул Кирстен руку, словно предлагая ее величеству свое сопровождение при парадном выходе. Кирстен могла поклясться, что в этот момент в глазах старого продавца стояли слезы.

1956 и 1957 годы были значительными не только для Кирстен, но и для всего музыкального мира. Впервые после войны в Соединенных Штатах состоялись гастроли филармонических оркестров Берлина и Вены. Бостонский симфонический оркестр стал первым американским оркестром, посетившим Советский Союз, и Исаак Стерн — первым американским скрипачом, выступившим за последние десять лет в Большом зале Московской консерватории. Глен Гоулд, двадцатитрехлетнее чудо из Торонто, записал на пластинку «Гольдбергские вариации» Баха, эта запись стала первой в истории классической музыки пластинкой-бестселлером. Весь мир отмечал семидесятипятилетие композитора Игоря Стравинского. В Лос-Анджелесе по случаю юбилея был поставлен в концертном варианте его последний балет «Агон». В Нью-Йорке в возрасте восьмидесяти девяти лет скончался дирижер Артуро Тосканини, а Майкл Истбоурн наконец был назначен дирижером Лондонского симфонического оркестра.

Несмотря на то что концерты Лоис Элдершоу пользовались определенным спросом, ее пути редко пересекались с Кирстен. Хотя туманные намеки на очевидное соперничество двух пианисток и проскакивали в наиболее скандальных изданиях, но благодаря Нельсону и Кари Дандональду, личному импресарио Лоис, не дававшим никаких комментариев на подобные статьи, борьба музыкантов оставалась областью досужих домыслов.