Бездна обещаний

Джеффри Пауэл Оливер чувствовал себя не в своей тарелке. Шестифутового великана победила малюсенькая фея, черноволосая, с васильковыми глазами, ангельски невинная. Подобного потрясения он не испытывал еще ни разу в жизни. Царивший в его душе чуть ли не с рождения трезвый расчет вдруг сменился полным хаосом и неразберихой. И все же попытки призвать себя к здравомыслию позволили Джеффри продержаться целый день, прежде чем он позвонил Кирстен и пригласил ее поужинать.

Кирстен собиралась на первое в своей жизни официальное свидание. Со стороны могло показаться неправдоподобным, но известная пианистка, искусству которой аплодировали многие концертные залы мира, женщина, в жизни которой уже была тайная, исполненная страсти связь, все же в душе оставалась наивной девочкой, той самой девочкой, которая много лет назад робко спрашивала учительницу музыки о любви. И потому, совсем как девочка-подросток, готовящаяся к первому свиданию, Кирстен нервничала и суетилась, без умолку болтала и не могла решить, что же ей надеть.

— А что ты вообще знаешь об этом человеке? — не удержалась от вопроса Жанна, наблюдавшая, как дочь поливает себя духами из пульверизатора.

— Сказать по правде — не очень-то много. — Кирстен поставила флакон на туалетный столик и принялась рассматривать себя в зеркальце пудреницы. — Тебе не кажется, что надо еще добавить теней?

— Идет на встречу с каким-то прощелыгой и еще думает, как накрасить веки!

— Ну что ты, мама! Доктор Оливер принадлежит к одному из лучших семейств Нью-Йорка, живет на Лонг-Айленде и руководит институтом медицинских исследований «Пауэл Оливер». Разве он похож на прощелыгу?

Жанна пожала плечами:

— Ты так говоришь, потому что это первое твое свидание.

— О, матери!

Кирстен точно изобразила, как Жанна округляет глаза. Если мать так реагирует на обычное свидание, то как бы она восприняла весть о том, что ее дражайшая доченька уже не девственница? При одной мысли об этом у Кирстен покраснели щеки и в душе зашевелился червячок вины. Тот самый, что заставлял ее думать, будто она предает Майкла, согласившись на свидание с Джеффри. Кирстен постаралась отбросить неприятные мысли, ведь ничто не может повлиять на ее отношение к любимому. То, что они чувствовали друг к другу, было чем-то совершенно особенным. Отдельной и самостоятельной частью жизни Кирстен. Тайной, которую она никому никогда не откроет. Кроме того, разве Майкл не был женат? У него жена и дети. Конечно же, Кирстен имеет полное право хотя бы на одно свидание. Кирстен ощутила почти воинственный настрой. И тем не менее, когда дверной звонок известил о начале свидания, девушкой снова овладели сомнения.

— Мы накрыли ваш столик, доктор Оливер.

Прихватив несколько меню и список напитков, метрдотель «Лютеции» повел Джеффри и Кирстен через зал ресторана, одинаково знаменитого великолепной кухней и публикой, в нем обедающей.

Кирстен страшно смутилась от суматохи, вызванной их появлением: не было ни одного столика, у которого бы Джеффри не остановил очередной знакомый. Каждый раз, представляя свою спутницу, Оливер делал это с гордым видом покупателя, заплатившего на аукционе самую высокую цену за свое приобретение.

— Вы положительно сияете, — заметил Джеффри, когда они с Кирстен наконец сели за стол. — Я вижу, вам нравится быть в центре внимания.

— А вам, кажется, к этому и не привыкать, — с удивительной легкостью парировала Кирстен.

Когда официант подошел принять заказ на напитки, то, вместо того чтобы заказать на обоих, как делал это обычно Майкл, Джеффри спросил Кирстен, что она будет пить. На минуту девушка растерялась.

— А вы что будете?

— Смешанный мартини.

— Тогда и я то же, — быстро решила Кирстен, не совсем, правда, понимая, что значит «смешанный».

— Два смешанных мартини, Антон, только вермута совсем чуть-чуть.

Кирстен пристально смотрела на Джеффри. В его устах мартини звучало как напиток, заказать который можно, лишь зная секретный код. Ей не терпелось попробовать, что же это такое. Но первый же глоток загадочного коктейля разочаровал. Напиток напоминал жидкость для снятия лака. Кроме того, он с такой силой обжег все внутри, что Кирстен поперхнулась и на глазах у нее выступили слезы.

— Может быть, вы предпочтете что-нибудь менее крепкое? — Джеффри с ласковой улыбкой наблюдал за Кирстен. — Херес или «Дюбоне»?

— Нет, спасибо, — поблагодарила Кирстен. — Не так уж и плохо, просто надо привыкнуть.

— Тут действительно надо привыкнуть к вкусу.

— Как привыкаешь к спарже.

— Или икре.

Кирстен посмотрела в свой бокал.

— Не думаю, чтобы я когда-нибудь полюбила мартини так же, как… — Она застенчиво смутилась.

— Икру?

Кирстен усмехнулась и покачала головой:

— Спаржу.

Наблюдая, как Кирстен делает очередной глоток, Джеффри обнаружил, что безнадежно пленен ее руками. До чего же они были прекрасны! Маленькие и изящные, но в то же время сильные, живые и властные. До чего же он завидует божественному дару этих ручек! Джеффри печально посмотрел на собственные руки — они принадлежали администратору, а не хирургу, быть которым Джеффри всегда хотел.

— О чем вы задумались?