Бездна (СИ)

Я собрал последние силы в кулак и кинулся прямо на тень, но та сильным ударом отбросила меня назад. На некоторое время все размытые пятна обрели былую четкость – двухметрового роста бугай, скалой нависал надо мной с занесенным для удара самодельным копьем. А вот теперь все! Револьвер отлетел далеко, его я так и не использовал, впопыхах совершенно забыл. Да я бы все равно не попал – в глазах безумной чехардой плясали пятна. Оставался только фонарь, лежащий рядом со мной.

Я вдавил рычажок и ярчайший пучок света ударил в глаза моего обидчика. Тот ослепленный резкой вспышкой, закрыл лицо руками – оно и не удивительно, после Катастрофы климат и время как-то странно сдвинулись, теперь темнело стало очень рано, а днем почти всегда преобладала пасмурная погода. Вот тебе и немножко солнышка!

Возникшей секундной заминки мне хватило дабы врезать бугаю ногой в живот и, подхватив обороненное копье, вогнать его между ребер. Обессилив, я усел на истекающий кровью труп. Сейчас мне было наплевать, где сидеть и как. В голове и в коленках пусто, в душе пусто. Сам удивился наступившему безразличию и хладнокровию. Я не спеша подобрал пистолет и принялся выискивать последнего «охотника на людей». Тот не отличался сильным умом и заметил меня только когда подошел практически вплотную. Всего лишь один выстрел, и он покрасил стену в красный цвет.

Опустошенный облокотился на шершавую стену и сполз вниз. Приложился к фляжке, утолив жар внутри, вслушался в вой ветра. Спустя пару минут зашелестел холодный дождь, накрывая мертвый мегаполис сонным спокойствием. А я так и сидел посреди пустого этажа и ни о чем не думал.

Просто углубился в себя…

1

«...Это был парк. Зеленые шатры древесных крон нависали над головой, сквозь хитросплетения веток и листьев пробивались яркие лучи полуденного солнца. А вокруг были люди. Много людей. У них не имелось оружия, они в напряжении не оглядывались по сторонам, не бросались друг на друга, выцарапывая глаза и перегрызая глотки. Даже одевались они как-то…не так. Они ели какую-то необычную еду. Кажется, ее называли «мороженое». Мороженое. А почему именно мороженое, а не, например, плавленое? Ах, да, они ведь, замораживали молоко вместе с другими ингредиентами и ели его. А я даже не помню, что это, даже не помню этот вкус. Может оно вкуснее всего на свете?

Больше всего меня пугало в этой, не соответствующей жуткому настоящему картине, безразличие этих людей. Всем не было до меня дела. Они просто ходили вокруг, говорили, смеялись, плакали… А я был их призраком. Не существующей бездушной тенью или куклой, которая не имеет сердца, но пытается влиться в жизнь чуждого ей мира. Просто смотрел, вглядывался в лица полные безразличия, искал того, кому я нужен. Того, кто взглянет на меня из толпы, улыбнется, протянет руку. Человека, которому не безразличен бездушный призрак…»

***