Бездны и вершины Ингмара Бергмана

Первый многозначительный, многосмысловой, многослойный, полный символов, по-настоящему интеллектуальный фильм Бергмана – «Тюрьма» (1949 г.). Само название глубоко метафорично – ни о какой реальной тюрьме здесь даже речи не идёт. А речь идёт об аде. Об аде на земле. Что для человека жизнь? Лишь "тяжёлый путь искушений от рождения до смерти", как утверждается отдельными персонажами в начале и в конце картины? Ведь кроме ада, казалось, что тут, на этом свете, мы можем получить? Но и здесь режиссёрско-Божий объектив указывает пальцем на любовь. Она – фонарь – потерянных выводит с подземелья. Она – лекарство, возрождающее жизнь. Она и смерть несёт заблудшим в искушеньях…

Режиссёр-персонаж "Тюрьмы" отказывается снимать фильм, где дьявол правит на земле, а Бог, наверно, умер. (За пятнадцать лет до знаменитой картины Феллини "8 1/2" Бергман поставил фильм о том, как не удалось поставить фильм). Впрочем, эта картина Ингмара создаёт впечатление, что Бог – не больше чем полицейский для этой жизни, как говорил русский философ Николай Бердяев.

«Вечер шутов» (1953 г.) – новое глубоководное погружение и, кажется, безысходное запутывание в водорослях людских отношений и человеческой психики. В отличие от «Тюрьмы», в этой ленте ещё более уверенное хождение в лабиринтах психологии и нечто новое – твёрдые выводы об обречённости человека.

За год до знаменитой "Дороги" Феллини, Бергман снимает фильм про бродячий цирк. И, надо признать – цирковая дорога шведа шире, извилистей и длиннее. Короче говоря, сложнее. И, идя по этой дороге, много вопросов возникает. Вопросы, которые режиссёр задавал себе всегда, вопросы, которые звучат во многих его фильмах. Живет ли человек по-настоящему или играет свою роль в жизни? Или всё вместе? И где тогда у него заканчивается игра и начинается искренность? Где в жизни цирк, а где театр (надменно-противоборствующий противник цирка в фильме)? Не все ли мы, вообще-то, шуты на этом свете? "Как люди живут в этом жутко грязном мире?" – спросим себя также словами главного героя. Можно ли пережить нескончаемую череду унижений и несчастий и как освободиться из железной цепи страданий?

А не женщины ли с их резко-переменчивыми словами и поступками, непредсказуемостью и нелогичностью, мимолётной продажностью и постоянным своенравием больше всего и делают нас шутами и являются главной причиной наших страданий? Правда, и Радость, и Утешение (с больших букв) не только ли они и дарят нам? И не точен ли один из шутов, рассказывая сон о своей опозорившей его ранее жене: "Мне приснилось, будто Альма сказала мне – "бедный муж, ты такой усталый и грустный, не хочешь ли отдохнуть?" "Да", ответил я. "Я сделаю тебя крохотным, как зародыш и ты спокойно уснёшь в моём чреве". И вот я забрался внутрь и крепко заснул, будто меня укачивали в колыбели. Я становился всё меньше и меньше, пока не превратился в семечко и не исчез совсем".

Сон шута – истинная правда. Тем и живём, тем и спасаемся. Поэтому и любим их. А они за это одаряют нас несущей надежду "улыбкой Кабирии". И эту жизнеутверждающую улыбку мы видим в самом конце фильма, за несколько лет до той, знаменитой феллиниевской – Джульетты Мазины.

Случались у Ингмара Бергмана и не совсем удачные картины. Например, «Лето с Моникой» (1953 г.) На редкость плоское для Бергмана (даже раннего) кино. И на редкость для него пейзажное – много долгих видов серого порта, замкнутых заливов, страшных мостов, скупой северной природы. Природа здесь не просто скупая, а суровая, мрачная. Настойчивым показом её режиссёр как бы готовит нас к печальному исходу довольно прозаичной картины.

Ну и главный персонаж – Моника – тоже довольно редкий тип, в данном случае – для всего кинематографа. Как правило, простая, несчастная своим социальным положением, но мечтательная, романтичная девушка стервой впоследствии не оказывается.

Неисповедимы пути людские.

Или – «Урок любви» (1954 г). Не очень смешная комедия супругов, помещённых в любовный треугольник и кризисное состояние их пятнадцатилетней дочери. Выяснение отношений то ли любящих, то ли уже не любящих, то ли никогда не любивших, то ли изменявших друг другу, то ли не очень – двух немолодых людей.

Ревность рассудит, случай проявит, друг-соперник нечаянно подмогнёт, сам того не желая. Счастливый конец с амурчиком украсит картину как всегда неоднозначной жизни.