Бездомный мрак

Учительница математики, вдова, на пенсии. Живет в поселке за лесом. Будет приходить утром к завтраку, а уходить после ужина, когда ты поймешь, что тебе больше не понадобится ее помощь.

Женщина улыбнулась и подала мне руку.

Я просто прикоснулся к ней. Ее улыбка сползла, как только она увидела черную перчатку.

– А это Эрик Брылев. Он будет жить здесь в надстройке над гаражом. Гараж в саду, ты еще его увидишь. Эрик тоже универсал. Его обязанности вне дома. Он механик, шофер, садовник и сторож. Все в одном флаконе, как говорится.

– Стен с решетками мало. Ладно.

– Одному тебе оставаться в доме нельзя, а Эрик парень расторопный. Бывший десантник.

– Это точно, – подтвердил мой телохранитель и улыбнулся.

Он еще ко всему прочему был щербатым.

– Свой распорядок дня ты определишь сам, – продолжал Антон. – Элина Львовна к нему подстроится.

Адвокат глянул на часы.

– О, мне пора. Располагайся, осматривайся, здесь все твое, ты единственный хозяин. Распоряжайся по-своему, как тебе заблагорассудится.

Антон кивнул всем и направился к машине.

– Сделайте мне легкий ужин, Элина Львовна, и я вас более не задерживаю. Завтрак в девять утра.

– Хорошо, – тихо и покорно ответила женщина.

Я поднялся в свою спальню. Здесь уже успели растопить камин. К вечеру резко холодало. Начало октября – время дождей, но на улице стояла сухая и относительно теплая погода. Солнце уже не грело так, как месяц назад. Большая часть листьев пожелтела, но они еще крепко цеплялись за ветки деревьев. Ветерок дул трепетно, легко, и погоду можно назвать поздним бабьим летом, а не осенью, какой она мне представлялась по кино.

Я присел в кресло у камина и глянул на огонь. Пламя и тлевшие угли вызвали во мне неприятные ощущения, будто угрожали своими алыми языками. Я встал и отошел к окну. Уже стемнело, слабый лунный свет падал на макушки деревьев и цветочную клумбу под окном, выкрашивая все ровным голубым цветом.

Невероятно. Неужели я когда-то жил в этом доме? Чужое, незнакомое мне место. Правда, куда ни глянь, близкого и родного найти не удастся, кроме, пожалуй, своей больничной палаты, с которой началось мое теперешнее прошлое.

Жизнь по второму кругу. Возможно, подсознание мною все же управляет, но я сам об этом ничего не знаю. Такие тонкости мне пока не по силам. К чему оно меня приведет? Я едва стоял на ногах от усталости. Слишком много впечатлений для одного дня.

В дверь постучали, и на пороге появилась Элина Львовна с подносом. Пока я ел, она постелила постель и положила сверху свежую пижаму. Я поблагодарил ее, она забрала поднос, и мы простились до завтра.

Мне стоило немалых трудов переодеться самому. Этого я еще не делал ни разу. Мне вообще не приходилось менять одежду без помощи Риты или санитара, если я принимал ванну.

Перчатки мне действовали на нервы, но снимать я их не решался. Можно сказать, я родился в перчатках, и они стали для меня тем же самым, что и трусы.

Наконец я улегся в огромную широченную постель и погасил свет. Усталость и сон как рукой сняло, едва меня окутала темнота. Луна довольно ярко освещала часть комнаты, и я отчетливо различал разные предметы, но все же ночь оставалась ночью. Я заставлял себя силой победить страх перед мраком и терпел. Стоило включить свет, и я тут же уснул бы, но я этого не делал, чувствуя, как учащенно бьется мой пульс.

Ощущение не из самых приятных. Я пялился в потолок и прислушивался к каждому шороху, но, кроме маятника каминных часов, ничего не слышал. Находясь в таком напряжении, о сне и думать нечего, и все же я продолжал вести жестокую борьбу со своим страхом.

Часы отстучали два раза. Ни в одном глазу. Может, хватит экспериментировать? В следующую ночь можно продолжить, всего понемногу…

До моих ушей донесся какой-то посторонний шум. Что это было, понять не могу. Я скинул ноги с кровати и сел. И вдруг меня пронзила дрожь.

Золоченая ручка двери, сверкавшая в лунном свете, начала поворачиваться. Я отчетливо видел, как тяжелый рогообразный набалдашник медленно опускается вниз.

Меня парализовало. Ручка продолжала опускаться. Тут сработал инстинкт. Я машинально, против своей воли, дернул за шнурок настольной лампы, и комната озарилась светом.

Ручка тут же встала на свое место. Послышалось какое-то шуршание, затем что-то стукнуло. В коридоре стояли тумбы с китайскими фарфоровыми вазами. Мне показалось, что одна из них разбилась, но ковровая дорожка заглушила удар. Шум пропал, все стихло. Выходить в коридор мне было боязно. Я встал и подошел к окну. Два фонаря освещали подъездную аллею и клумбу перед домом. Мне показалось, что тень промелькнула возле клумбы и исчезла во мраке.

Галлюцинациями я, слава Богу, не страдал и если видел предмет, значит, тот существовал наяву. Но кто может разгуливать по саду среди ночи? Через забор не перешагнешь. Возможно, у сторожа есть собака. Выясню завтра же. Но собаки не могут открывать двери.

Я взял себя в руки, подошел к двери и открыл ее. Темно. Я нащупал выключатель на стене и врубил свет. Все вазы стояли на своих местах. Тишина.