Бездонная пустота (ЛП)

— Что, прости? Куда вы собрались? — Я откидываюсь на спинку дивана, сжимая руки в кулаки на коленях.

— Нам нужно выпустить медведя подальше от города. Мальчики поедут с нами.

— Я не…

— Это безопасно, Шел, — тихо прерывает он меня.

В ответ я прикусываю щеку изнутри. Я хотела, чтобы жизнь Хантера отличалась от той, что он вел в городе, но, когда в ваш дом вваливается медведь, а затем этого медведя выпускают в дикую природу — это кажется несколько экстремальным. Особенно, когда я больше склонялась к тому, что сын будет рыбачить и расти в окружении природы вместо того, чтобы весь день торчать перед телевизором или компьютером.

— Этот медведь — не Луи, и однажды проник в твой дом, я не хочу, чтобы он думал, что у него есть свободный доступ сделать это снова.

— Кто же это тогда был? — хмурюсь я.

— Его имени я не знаю. — Зак улыбается, и я пытаюсь убедить себя, что в его словах нет ничего смешного, но все равно ухмыляюсь.

— Насколько пострадал дом? — глубоко вздохнув, задаю вопрос, на который не хочу знать ответ.

— Там не так плохо, учитывая, что в нем побывал медведь. Кое-что сломано, и большая часть еды пропала, но ничего серьезного.

— Я помогу прибраться, — вставляет Обри, и то чувство в моей груди усиливается.

— Было бы очень мило, — говорю я, переводя на нее взгляд.

— Пойду оденусь. — Она вскакивает, затем останавливается, чтобы обнять отца, а затем исчезает.

— Уверен, что мальчикам безопасно ехать с вами?

— Детка, я бы не взял их, если бы это было небезопасно, — ласково уверяет Зак, и я киваю.

Смотрю в окно, где Стивен и Хантер стоят, прижавшись друг к другу.

— Как дела у Хантера? — Я не совсем уверена в ответе на его вопрос, заданный таким нежным голосом.

После его ухода вчера, мы с Хантером сели и поговорили об усыновлении и немного о нас с Заком, но я позволила ему вести разговор и задавать вопросы, на которые сын хотел получить ответы. Теперь я не совсем уверена, что поступила правильно. Мне так сильно хотелось рассказать ему о паре, которая усыновила Сэмюэля. О том, что у отца семейства были самые добрые глаза из всех, что я видела, и какой нежный голос у его жены, и как она постоянно улыбалась. Я хотела рассказать ему, что они пытались завести ребенка восемь лет, а потом решились на усыновление, и как оно сорвалось в последнюю минуту, и это их чуть не уничтожило. Объяснить ему, что отказ от Сэмюэля был самым трудным решением, которое принимала в своей жизни, но также и самым правильным, потому что я предоставила двум замечательным людям шанс стать родителями. Чего они не смогли сделать самостоятельно.

Было время, когда я не видела всей красоты этой ситуации, того, что вижу сейчас. Время, когда винила Зака, хотя не должна была этого делать, потому что мы вместе приняли это решение, и сейчас я чувствую себя из-за этого ужасно. Знаю, усыновление тоже далось ему нелегко. До сих пор помню его беззвучные слезы, а я вместо того, чтобы хотя бы попытаться его утешить, просто ушла, слишком поглощенная собственным горем. С моей стороны было нечестно взваливать на него всю тяжесть своей боли, но я все равно поступила именно так.

— Шел.

Звук моего имени выводит меня из задумчивости, и я снова перевожу взгляд на Зака и качаю головой.

— С ним, вроде бы, все в порядке. — Я пожимаю плечами.

— Может, он нуждался в твоем доверии.

— Возможно, — соглашаюсь я, снова пожимая плечами, затем прикусываю щеку изнутри. — Насчет моих вчерашних слов, они были несправедливыми, прошу прощения.

Сгоряча я позволила себе сказать несколько действительно не очень приятных вещей. Позволила эмоциям взять надо мной верх. Я не знаю прошлого Зака. Могу лишь предполагать и догадываться, что произошло, когда уехала, но, по правде говоря, я понятия не имею, и, честно говоря, мы были не вместе. Не имею права чувствовать себя преданной им, когда именно я настояла на том, чтобы мы расстались.

— Мы поговорим.

— В этом нет необходимости, — сразу же говорю я. Не хочу говорить об этом. Ни сейчас, ни когда либо еще.

— Мы поговорим.

— Не стоит. — Я начинаю паниковать. Возможно, я и нахожу способ справиться с болью, которую таскаю с собой, но не хочу снова вступать в какие-либо отношения с Заком. По крайней мере, так я себе говорю.

Он шагает ко мне. Его глаза теплеют, а голос понижается.

— Мне нравится видеть тебя в моей одежде.

— Что?

Я охаю, глядя вниз на рубашку, которую дала мне Обри. Я взяла ее не задумываясь. Просто надела и забыла, но, увидев сейчас, удивилась, как не заметила, что это мужская рубашка в клетку, ведь она мне велика и доходит до середины бедра.

— И мои носки мило на тебе смотрятся, — добавляет он, имея в виду большие шерстяные носки на моих ногах.

— О, эм… спасибо, — мямлю я, как идиотка, глядя на него снизу вверх. Он ухмыляется, заставляя бабочек порхать в животе, пока мы смотрим друг на друга.

— Я готова, — кричит Обри, вырывая меня из транса.