Он стремительно шёл по улицам вечернего Феира, а в душе клокотал неудержимый гнев. Стоило больших трудов сдерживаться во Дворце и дождаться нужного часа, когда можно будет выйти и наконец выплеснуть ярость, душившую до спазмов в горле. Как. Она. Посмела?! Как девчонка посмела думать, что может иметь своё мнение? Она
Шумно вздохнув, мужчина поглубже натянул капюшон плаща, от мелькнувших перед глазами картинок изнутри взметнулось обжигающее пламя тёмного, горячего желания. На мгновение окружающее подёрнулось дымкой, и ему пришлось остановиться, справляясь с эмоциями. Но нет, нельзя сейчас её трогать, никак нельзя. Он и так рисковал, воспользовавшись утром девчонкой, а не кем-то из своего гарема. Именно поэтому мужчина спешил в дальнюю часть Феира, в квартал, заполненный игорными домами, борделями, питейными заведениями. Несмотря на близость Собора и Дворца, всё равно в городе процветали и пороки, куда же без них – ведь человек так слаб и порой не может отказать себе в тёмных удовольствиях.
По губам Карателя скользнула неприятная улыбка. А он и не собирался отказывать себе в том, что приносило ему наслаждение – зачем? Сдерживаться только потому, что кому-то может не понравиться то, что он делает? Так всё просто: нужно сделать так, чтобы эти люди ничего не увидели и не узнали. Углубившись в лабиринт узких и грязных улочек, мужчина уверенно шагал вперёд, совершенно не опасаясь нападения. Те, кто здесь жили, шестым чувством ощущали опасность, исходившую от незнакомца, и не рисковали приблизиться к нему. Да даже в случае, если бы кто-то и попытался совершить такую глупость, мужчина смог постоять за себя.
Ещё через несколько поворотов он остановился у задней двери большого трёхэтажного дома, обшарпанной и грязной, почти сливавшейся со стеной. Спереди фасад здания представлял собой зрелище попригляднее, с крашеным фасадом, балкончиками и яркой вывеской, а на балкончиках обычно сидели здешние обитательницы в откровенных нарядах и зазывали клиентов. Заведение с обычным и пошловатым названием «Сладкие удовольствия» предоставляло эти самые удовольствия на любой, даже самый изощрённый и взыскательный вкус. Хозяйка и её девочки – и не только – старались удовлетворить все пожелания клиентов, лишь бы платили. Чем мужчина и пользовался, посещая этот дом довольно часто. Здесь, в подвалах, размещались вполне неплохие комнаты, оборудованные ничуть не хуже его собственной. Ну и проблем меньше, не приходится опасаться, что кто-то что-то услышит или узнает.
Мужчина постучался особым образом, и дверь почти сразу распахнулась – за порогом стоял мрачный охранник, сплошная груда мышц и только слабый проблеск ума во взгляде. Посетитель сложил пальцы в специальном знаке, означавшем, что у него есть разрешение хозяйки проходить здесь, а не через главный вход, и охранник молча посторонился, пропуская гостя. Здесь таких было достаточно, тех, кто не хотел быть замеченным в этом заведении другими клиентами. Мужчина уверенно направился вглубь дома, к видневшейся в конце коридора узкой лестнице, поднялся на второй этаж и дошёл до украшенной перламутровыми накладками двери кабинета хозяйки заведения. Не стучась, вошёл, остановился на пороге, так и не сняв с головы капюшона, надёжно скрывавшего его лицо и шею с татуировкой. Сидевшая за широким письменным столом женщина, худенькая, с остреньким личиком и хитрым взглядом бегающих глаз, вздрогнула, подняла голову и расплылась в лучшей из своих улыбок.
- О, господин, рада вас снова видеть! – она поднялась и торопливо вышла из-за стола.
Мужчина молча поклонился.
- Вам как обычно? – деловито осведомилась хозяйка, направляясь к двери и мимоходом бросив на посетителя косой, любопытный взгляд.
Гость снова наклонил голову, не сказав ни слова.
- Хорошо, я пошлю к вам Ойру, помнится, в прошлый раз вы остались ею довольны, - игриво заметила она, прищурившись.
Мужчина вышел за ней, не произнеся ни звука. Сейчас ему было всё равно, кого приведёт к нему хозяйка, она уже успела хорошо изучить его вкусы и точно не ошибётся. Гнев не хотел уходить, лишь чуть утихнув до состояния тлеющих углей – дунь, и мгновенно разгорится настоящий пожар. И в нём он с удовольствием сгорит…