Бездушная

      Правда, на пороге гостиной её посетило странное желание обернуться и посмотреть на Ирбета ещё раз. Почему-то казалось, он смотрит ей в спину. Но Тан этого не сделала. Она ведь не знала, разрешено ли девушкам, живущим во Дворце, разговаривать с посторонними. Танния вообще не знала, что во Дворец совершенно свободно могут зайти другие люди.

      …Ирбет проводил взглядом девушку, совершенно чётко осознав: она такая же, как подопечная Алларда, Финира. У этой такое же отсутствующее выражение в глазах и на лице, кстати, очень привлекательном лице. Художнику хватило воображения наделить его красками и эмоциями, добавить ей улыбку, и понять, что под неживой бесстрастной маской кроется нечто очень интересное и необычное. Мелькнула шальная мысль попросить Алларда об услуге и как-нибудь устроить ему встречу с Таннией, чтобы порисовать её, но Ирбет тут же отказался от идеи. Судя по тому, что девушка ушла с Карателем, она принадлежит ему. А учитывая, что неизвестный едва обратил внимание на незнакомца, вряд ли он будет в восторге, если к ней проявит интерес кто-то другой. С остальными Карателями Ирбет не общался, только с Аллардом. Дойдя до покоев Ала, Ирбет провёл там некоторое время, но друг не пришёл, и художник покинул Дворец, решив дождаться вестей от самого Алларда – судя по всему, он был чем-то сильно занят, раз не встретил и не оставил никаких указаний. И всё бы ничего, но мысли о голубоглазой девушке Таннии нет-нет, да посещали Ирбета в течение дня, заставляя отвлекаться от эскизов и бесед с посетителями галереи…

      Финира не помнила, как вышла из Дворца и побрела, куда глаза глядят. Прямо в том платье, которое надела для завтрака с Аллардом. Она в самом деле выбрала его сама, потому что вдруг, услышав от Чали, что Каратель хочет её видеть, поняла: желание получить от него одобрение своим действиям никуда не делось. Как и желание увидеть его тоже. Она даже смогла улыбнуться своему отражению, неуверенно, криво, словно губы с трудом вспоминали, как это делается, но – всё же улыбнулась. По-настоящему, а не отыгрывая роль, как раньше. Раньше…

      В сознании замелькал калейдоскоп картинок, от которых почему-то грудь болезненно сдавило, а воздух стал колючим и упорно застревал в горле, и дышать становилось сложно. Перекошенное лицо Алларда. Лица тех, чьи чувства она забирала по приказу Хозяина, и последнее, что на них отражалось – та же ненависть пополам со звериной тоской, когда Финира уходила. «Убийца!» - метался в голове голос Шиарры, и девушка не понимала, почему теперь это обвинение раскалённым кинжалом вонзается в сердце и проворачивается там. Прижав руки к груди, будто это могло облегчить её состояние, Нира смотрела под ноги и всё глубже уходила в воспоминания и хаотичные размышления, совершенно не обращая внимания, что удаляется не только от Дворца, но и от центральных улиц Феира. И если сначала на неё не обращали внимания прохожие, то теперь… Богато и непривычно одетая красивая девушка в этих кварталах, где жили простые люди, ремесленники и мелкие торговцы, вызывала косые, настороженные взгляды. Только Финира этого не замечала, мерно переставляя ноги и шагая дальше.

      А вскоре вместе с картинками стали приходить и голоса. Осунувшееся женское лицо с запавшими, заплаканными глазами, отчуждённое, какое-то безжизненное – мужчины. «Мы должны… У нас нет выхода…» - кажется, это говорил мужчина. И горло перехватило от странных ощущений, в груди словно заворочалось что-то острое, жалящее от этих слов, сказанных безучастным тоном. Кажется, они говорили о ней, о Финире? Что-то такое, что ей очень не нравилось, и подчиняться не хотелось. Девушка споткнулась, силясь всё-таки вспомнить, копнуть глубже, понять, что же это такое, проникнуть в своё прошлое и вытащить оттуда ещё какие-нибудь эмоции… Пробудить себя.

   - Осторожнее, красавица, - вдруг послышался вкрадчивый голос, и чуть повыше локтя на руке Ниры сомкнулись чьи-то пальцы.

      Крепко и даже немного болезненно, что выдернуло Бездушную из глубоких раздумий. Она остановилась и уже осмысленно огляделась, куда забрела. Невысокие, местами обшарпанные дома, бельё, сохнувшее прямо над улицей на верёвках, деревянный тротуар и не очень чистая мостовая посередине. Грохот проезжающих мимо телег, спешащие по своим делам, одетые в не слишком опрятную, заштопанную и в заплатках одежду люди, с неприязнью косившиеся на Финиру. Целый букет запахов, витавший в воздухе, щекотал ноздри и вызывал желание поморщиться: что-то подгорелое, слегка протухшее, кисловатое, навоз, остававшийся на мостовой, и совсем чуть-чуть – аромат свежей сдобы из ближайшей булочной. А рядом с Финирой стоял щуплый мужичок неопределённого возраста, в длинном плаще, скрывавшем его фигуру, и в надвинутом на голову капюшоне, скрадывавшем черты лица. Нира видела только поблёскивавшие глаза и неожиданно крепкие белые зубы – незнакомец улыбался. Но улыбался как-то скользко, неприятно, и Финира попыталась высвободить руку, осознав, что оказалась одна и слишком далеко от безопасного Дворца.