Бездушный

Пришло время поквитаться за смерть Мэри Спенсер.

Дэрил Райлер уже давно умер.

Байрон Спенсер-старший вот-вот отдаст богу душу.

И в жизни Джозефины Райлер Спенсер не останется ничего, за что она могла бы ухватиться.

Ничего.

– Папа? – замирая в холле, крикнул я.

Но ответа не последовало.

После третьего инфаркта он стал еще слабее, чем прежде. И всему виной инсульт, который он перенес после второго сердечного приступа.

Отныне перемещаться по дому ему помогали медсестры, а сам он практически перестал разговаривать. Разум его не покинул, только речь подвела. Как и способность двигаться.

Отец едва ли мог пошевелить пальцем, чтобы указать на то, чего он хотел или в чем нуждался.

Когда-то он считал мою мать-инвалида обузой, на которую приходилось много тратиться… а теперь он сам стал обузой для Джозефины.

Что посеешь, то и пожнешь.

Я поставил чемодан посреди огромного темного вестибюля – шторы в этом доме никогда не открывались – и поднялся по лестнице.

– Я иду к тебе, папа.

Я собирался поговорить с ним в последний раз. И в последний раз притвориться, что мне насрать.

Но когда я вошел в его комнату, там никого не оказалось. Отец редко выходил из своей спальни, когда бывал дома. Медбратья, Джош или Слэйд, иногда отводили его в библиотеку, но, если и там его не окажется, значит, он отправился в больницу. Снова.

Я спустился в библиотеку, но никого там не нашел. Я подошел к дубовому столу и провел по нему ладонью. Когда-то эта комната была самой любимой у мамы. И мы много времени проводили здесь вместе. Мы рассаживались на разных уголках дивана и молча читали книги, время от времени обмениваясь взглядами и ухмылками.

Мне было всего шесть лет, когда у нас появилась эта традиция.

Разделенное молчание. Любовь к книгам.

Даже после автокатастрофы, когда ее частично парализовало, мы продолжали делать это. Только она больше не сидела на диване. Но я веселил ее, читая вслух «Маленьких женщин» Луизы Мэй Олкотт или «Грозовой перевал» Эмили Бронте. Стоило ли говорить, что я предпочитал книги другого жанра. Но эта улыбка… ее улыбка определенно стоила моих мучений.

Когда она умерла, Джо и папа забросили комнату. А потом Дэрил Райлер, брат-близнец Джо, стал использовать ее для совершенно других поводов.

Чтобы тут избивать меня.

Наверное, мне следовало возненавидеть эту комнату, особенно после того, что Дэрил творил здесь со мной. Но, оказавшись в этом месте, я всегда возвращался в прошлое. И стоило мне переступить порог библиотеки, как в памяти всплывала заботливая улыбка мамы, проливающаяся бальзамом на мою израненную душу.

А не то, как Джо запирала меня здесь, а Дэрил дубасил меня кулаками, с надетыми на пальцы перстнями, пока моя грудь не покрывалась синяками и ссадинами. И не то, как она лгала о произошедшем, когда ее брат отхлестал меня ремнем так, что ноги покрылись рубцами и кровоподтеками.

Опустив голову, я уставился на свои руки, которыми упирался в столешницу. Эту позу я прекрасно знал. Именно так мне приходилось стоять, пока они истязали меня.

Ладони сотрясала мелкая дрожь, так хорошо знакомая мне. Скоро я отключусь, провалюсь в забытье, которое настигнет меня и потребует расплаты за часы бодрствования. Но сначала мне предстояло заручиться помощью Служанки в своих планах относительно завещания, а также сообщить о ней Дину прежде, чем он узнает об этом от собственного отца.

Я достал сотовый из кармана брюк и, набрав его номер, включил громкую связь, а затем опустил телефон на стол. Дин ответил мне после третьего гудка.

– Ты отправил ко мне Сью! – вместо приветствия выпалил он в расстроенных чувствах.

Я прислонился к столу.

– А что тебя так огорчило? Мне показалось, ты ее трахаешь. Поэтому я решил, что тебя это обрадует.

– Ну да… я ее трахаю. Вот почему ей совершенно не понравилось, как я пожираю киску другой на твоем рабочем столе.

Я нахмурился. Из-за подобных высказываний я чувствовал себя намного лучше, что встал между ним и Служанкой. Как она вообще могла начать встречаться с таким дерьмовым парнем, как Дин? Или Трент? Или я? Мы все были скроены из одних и тех же эгоистичных побуждений. Я покрутил губу между пальцами, борясь с желанием сжать челюсти.

– Ты подписал с ней нестандартный контракт, даже не посоветовавшись со мной. Что за дерьмо творилось у тебя в голове, придурок?

– Да ничего там не творилось. Но могу рассказать, что происходило под столом, когда я это делал.

На другом конце трубки явно слышалась ухмылка.

Я вздохнул и покачал головой.

– Я припомню тебе это, когда мы в следующий раз соберемся на нашу ежемесячную встречу.

– Ну напугал, сейчас в штаны наложу. – Дин фыркнул с показным равнодушием. – И кто же тебе помогает в Нью-Йорке? Ты же уволил болтливую дьяволицу, которая здесь работала. Я видел вчера, как она собирала вещи.

Тиффани, моя бывшая помощница, на работе вела себя как настоящая стерва. Не со мной, конечно, но остальные в офисе ненавидели ее. Почти так же сильно, как ненавидели меня. А это о многом говорило.

– Я нашел другую помощницу.