Бездушный

Он моргнул, а затем улыбнулся и открыл свою дверь. Из его глаз пропала печаль. Теперь они казались пустой, хоть и красивой оболочкой, как и весь он.

– Потому что я так сказал, Служанка.

Глава одиннадцатая

Эмилия

Дом Дина ничуть не изменился. Все такой же большой, уютный, гостеприимный и прекрасно подходящий к образу богатенького парня, который когда-то тут жил. Пройдя мимо украшенной гирляндами рождественской ели размером с мою нью-йоркскую квартиру, мы пересекли коридор и остановились у большой дубовой двери. Я впервые окажусь в кабинете Илайи Коула. Я не представляла, как много он знал о причинах нашего расставания с его сыном. Но если ему известна вся история, это поставит меня в неловкое положение.

Илайя слегка постарел, но в подтяжках и с галстуком-бабочкой напоминал старшеклассника или учителя из фильмов о Гарри Поттере. Он всегда доброжелательно относился ко всем, никогда не грубил и не вел себя покровительственно, как и остальные жители города.

Благодаря этим качествам общение с ним доставляло мне удовольствие с дня нашей первой встречи.

Войдя в кабинет, мы расположились перед его дорогим столом из темного дерева в шикарных старинных кожаных креслах, которые недавно обили заново. Илайя не держал на столе ни компьютера, ни ноутбука – лишь аккуратную стопку бумаг. А за его спиной возвышался стеллаж с бесчисленным количеством книг по семейному праву.

Я сцепила пальцы, стараясь спрятать вспотевшие ладони, пока обдумывала последние слова, сказанные Вишесом перед тем, как мы вышли из лимузина: «Потому что я так сказал, Служанка».

Он знал, как я легко шла у него на поводу. И каждый раз, стоило ему оказаться рядом, я постоянно сражалась со своей совестью.

Потому что хотела поцеловать его в ответ в тот вечер, хотя была девушкой Дина.

Потому что сегодня хотела солгать ради него, лишь бы на его жестоком и прекрасном лице появилась улыбка.

Я почти не слушала разговор Вишеса с Илайей, пока те обсуждали брачные контракты, неправомерное влияние, завещания и судебные прецеденты по их оспариванию. Илайя достал с полки толстую книгу по юриспруденции, и они заговорили о Джо и Бароне-старшем, сгорбившись над столом и зачитывая какие-то решения. Вишеса настолько поглотила беседа, что он даже не замечал моего состояния. Что у меня в голове крутилось столько мыслей, что они вызывали головную боль.

Я разрывалась между лицами Вишеса. Того, что он показывал мне, и того, что демонстрировал всему миру. А что насчет меня? Все очень просто. Я не понимала, что правильно, а что нет. Я просто знала, что все границы стираются, когда речь заходила о нем.

– Милли? – вырвал меня из размышлений голос Илайи.

Моргнув, я выпрямилась и вежливо улыбнулась.

– Да, мистер Коул?

– У тебя есть какие-то вопросы по поводу того, что мы обсуждали? – Илайя переплел пальцы и ободряюще улыбнулся мне.

Я отрицательно покачала головой. Никто еще не просил меня что-то делать. И это к лучшему, потому что мои моральные принципы брали верх. Снова.

– Тебе все ясно?

– Да, – облизнув губы, выдавила я.

– Хорошо. Но если появятся вопросы, то ты сидишь рядом с самым лучшим адвокатом из всех, с кем мне когда-либо довелось встречаться. Уверен, он расскажет тебе все, что можно ожидать, если дело дойдет до суда, – сказал Илайя. – Твои показания – залог успеха для Байрона. Срок давности по уголовным обвинениям давно истек, так что это единственная возможность наказать эту женщину. Думаю, для Джозефины лишение денег станет большей расправой, чем тюрьма. Да, это не совсем справедливо, но Байрону очень важно, чтобы ты смогла подтвердить все, что он тебе рассказал. И я очень рад, что ты согласилась дать показания, Милли.

Согласилась? Вишес сказал ему, что я дам показания, даже не спросив меня об этом? Ох, черт побери, нет.

Я попыталась успокоить свою нервозность, говоря себе, что раз Илайя говорит с такой уверенностью и не сомневается, что так все и было, то, возможно, эта ложь будет во благо. Не исключено, что Джо заслужила все это за то, что изводила своего пасынка. Но затем я вспомнила, что Илайя не только был милым человеком, но и успешным адвокатом.

Адвокатом, который провел множество неприятных бракоразводных процессов в Голливуде. И все они были связаны с баснословными деньгами.

Так что ему следует доверять еще меньше, чем Вишесу.

Илайя проводил нас к входной двери, где мы столкнулись с Хелен, мамой Дина. Она поцеловала его в щеку, игнорируя меня. Возможно, о нашем с Дином разрыве она знала чуть больше, чем Илайя. А может, просто не считала нужным любезничать с людьми, как ее муж, и делать вид, что она простила меня за мои якобы совершенные проступки.

Но когда мы шли к машине на некотором расстоянии друг от друга, Вишес вдруг сказал:

– Подумать только. Она считала, что ты когда-нибудь станешь ее невесткой.

Его голос звучал равнодушно и небрежно, но слова разъедали, словно яд.

– Доволен тем, что разлучил нас? – выпалила я, надеясь, что мой голос звучит так же спокойно, как и его.