Бездыханные

Видимо он тоже не горит желанием вспоминать события прошлого вечера. Но это меня не успокоило. Ненависть к нему росла с каждой минутой. Я еле сдерживала себя, чтоб не накинуться на него. Мое поведение меня насторожило. Да, я и раньше ненавидела дядю, но не до такой степени. Такое чувство, что мой разум чем-то одержим. Я знала, что если еще немного пробуду с ним в одной комнате, то мне опять придется оттирать пол от крови. Но уходить я не собиралась, вернее, мое тело меня не слушалось. Такое ощущение, будто кто-то сейчас стоит за мной, и тихо шепчет негативные высказывания в строну Фреда, тем самим, усиливая мою ненависть к нему. Я даже на секунду захотела обернуться, чтоб посмотреть, действительно ли никого нет, но сдержалась.

Фред, как ни в чем не бывало, включил телевизор, достал из-под кофейного столика полупустую бутылку пива (которую я почему-то не заметила, когда убиралась), и плюхнулся на диван, завалив грязные ноги на стол. Это вызвало у меня отвращение и усилило ненависть. Я знала, что дальше так не может продолжаться, поэтому решила покончить с этим раз и навсегда.

— Убирайся, — проговорила я тихо, но настойчиво.

— Чего?

— Я сказала, пошел вон! — я встала перед телевизором, тем самым, заслонив ему экран.

— Так, девочка, у меня нет настроения играть в твои игры. Уйди, обзор загораживаешь. — Фред попытался отодвинуть меня рукой, но я схватила его за запястье.

Послышался хруст.

— Ай! Ты что, с ума сошла? Ты же мне руку сломаешь!

Я удивленно взглянула на свою руку. Та, в свою очередь, продолжала сжимать запястье Фреда. Он попытался вырваться, но безуспешно. Я уже хотела ослабить хватку, но место этого сжала руку еще сильнее. Дядя пронзительно закричал и, в надежде спастись, ударил мою руку пивной бутылкой. Осколки полетели на пол, а некоторые вонзились мне в кожу. Это помогло, и он освободился.

— Ха, ну что, больно? Будешь знать, как на меня руку поднимать! — ехидно засмеялся Фред. — Еще одна такая выходка, и объяснятся будешь полиции!

Я посмотрела сначала на него, а потом на свою изрубленную руку.

— Не больно, — хрипло ответила я и начала вытаскивать осколки.

Через несколько секунд раны начали затягиваться. От увиденного мой дядя задрожал как кролик. Он медленно отошел от меня, не зная, что сказать.

— А теперь повторю еще раз: ПОШЕЛ ВОН! И больше НИКОГДА сюда не возвращайся. ЗАБУДЬ дорогу к этому дому, понял? — я уже была на грани, чтоб окончательно не сорваться.

Фред, спотыкаясь, побежал к входной двери и, на ходу забрав куртку и обувь, убежал прочь. Когда дверь закрылась, я упала на колени. Руки дрожали. Я пыталась сохранить равнодушие при Фреде, но сейчас это было не к чему. «Что, черт возьми, только что произошло?» Мысли как ураган мешались в голове. Мне стало страшно. Я обняла себя за плечи, пытаясь хоть как-то успокоиться. «Так, пораскинем мозгами: из-за своей ненависти я чуть было не стала убийцей, и у меня откуда-то появилась сила, благодаря которой я с легкостью могла сломать руку человеку. Весело, черт возьми! И что мне теперь делать?!» Я закрыла глаза и начала ждать пока дрожь и все остальное пройдет. Через десять минут все стало нормально.

Убрав с земли осколки (благо, на тот момент, когда бутылка разбилась, Фред уже все выпил), я пошла в свою комнату. По пути я остановилась на лестнице и сама не знаю почему, надавила рукой на перила. Ничего не произошло. Я вцепилась в них двумя руками и начала их трясти. Они лишь немного покачнулись оттого, что были довольно старые. Убедившись, что все прошло, я успокоилась. «Ладно, уж. Зато теперь Фред больше здесь не появится. Надо этому радоваться». Но внутреннее смятение не позволяло улыбаться…

* * *

Чем ближе к зиме, тем темнее становится утро. На часах было полвосьмого, а на улице еще только начинало проясняться. Я собирала рюкзак в школу, по пути думая, что одеть. У меня обычно не возникает проблем с одеждой, как у нормальных девушек-подростков, просто я заметила, что моя кожа стала еще бледнее, чем была (мне никогда не приходилось загорать, так что даже «при жизни» я была самой бледной среди ровесников), и вены на руках и лице стали почти невидимыми. Издалека этого можно и не заметить, а вот если приглядеться, то становится жутко. Никогда не понимала тех, кто думает, что излишняя бледность — это красиво. Поэтому, чтоб скрыть свой настоящий вид, мне нужно было подобрать подходящую одежду.

Через полчаса я уже стояла у входной двери в красном свитере с длинными рукавами и высоким воротником и в джинсах. Надев куртку и обувшись, я отправилась в школу.

Дул холодный ветер, но я чувствовала лишь потоки воздуха. Не холодные и не теплые, будто стоишь перед вентилятором. Такие ощущения были для меня непривычны. Оказывается, теперь я даже не буду мерзнуть, а значит и жара мне нипочем. «Ну, хоть что-то радует» — подумала я.