Безголовые

Между тем, пока Меретт описывала Консу свои встречи с разными работниками склада, у того дернулась — словно судорогой свело — сначала левая щека, потом несколько раз правая, как будто из-за недостатка энергии ему никак не удавалось придать своему лицу некое определенное выражение, к которому он стремился.

Так продолжалось несколько минут, а затем — позднее Меретт сравнивала этот момент с первой радостью младенцев — лицо Конса озарила улыбка.

23

В тот день, когда Грин-Вуду стало известно, что группа из девятнадцати человек подала на него жалобу, его глаза лихорадочно замигали, но он этого даже не заметил. Внутренний перегрев, произошедший от чрезмерного волнения, вывел из строя электронную систему, управляющую «мозговым» протезом. Губы Грин-Вуда по-прежнему складывались в привычную улыбку, но те, кто с ним сталкивался, по всем этим внешне противоречивым признакам могли догадаться, что он в ярости. В середине рабочего дня Грин-Вуд подошел к Уарнеру, чей протез тоже временами давал сбои (в частности, у него то и дело закрывался один глаз, но это объяснялось тем, что Уарнер за свой протез заплатил куда меньше, чем его начальник), и обратил его внимание на неисправность:

— Мой дорогой, тебе следует проверить правый глаз, — сказал Грин-Вуд, весьма довольный своей фразой.

— Спасибо, — ответил Уарнер. — Но тебе, кстати, следовало бы проверить оба глаза… Причем срочно…

Минуту спустя в уборной Грин-Вуд и сам наконец увидел случившееся.

— Чертова система, — ругался директор, открыв находящуюся в шее коробку со всей электроникой и пытаясь самостоятельно устранить неполадку.

Выключив и заново запустив программу, он обнаружил, что теперь у него не закрывается рот, а глаза смотрят исключительно в потолок. Это было ужасно. Лицо оставалось неподвижным, и можно было подумать, что Грин-Вуда ударило током. Тогда он стукнул по электронному механизму кулаком, но это привело лишь к тому, что изо рта у него высунулся язык. Именно в этот момент у Грин-Вуда зазвонил мобильный телефон. Директор по персоналу хотел срочно видеть своего подчиненного. Фиссон находился в своем кабинете с одним из членов совета директоров. Темой их разговора была поданная на Грин-Вуда жалоба.

— Вы понимаете, что если так будет продолжаться, мы в конце концов придем к судебному процессу…

— Да, да, — ответил до крайности обеспокоенный Грин-Вуд, лицо которого окончательно пришло в негодность.

Фиссон повесил трубку. Грин-Вуд почувствовал, как у него под мышками обильно выступил пот. Времени было в обрез. Он перешел к решительным мерам и вырвал из шеи программирующее устройство, но вид у него от этого стал еще ужаснее. Ко всем бедам прибавились новые: язык завалился набок, глаза теперь смотрели в разные стороны (один в потолок, а другой в пол!), а брови шевелились от статического напряжения.

— О черт! — выругался Грин-Вуд… пытаясь оторвать себе голову.

Позже он отдаст ее в починку, сколько бы ему это ни стоило! Только бы сейчас, в самый ответственный момент, получилось ее оторвать! Вначале Грин-Вуд попробовал тянуть ее двумя руками, но быстро осознал (отдав должное врачу, который ее ставил), что прикреплена она довольно крепко. Даже если сильно дернуть, просто так не вырвешь. Тогда Грин-Вуд решил поменять тактику, и за неимением лучших вариантов, по примеру умельцев на все руки, которым не впервой обходиться без инструментов, стал крутить ее сперва в одну, потом в другую сторону.

Послышался хруст, затем звук соскакивающих пружин, и это был хороший знак, однако две минуты спустя, несмотря на бешеные усилия Грин-Вуда, его голова по-прежнему оставалась на месте. Время шло. В конце концов Грин-Вуд зажал голову дверью туалетной кабинки и, зацепившись подбородком за ручку, всем телом подался в сторону рукомойников: на этот раз его успехи были ощутимее, он услышал, как падают на пол оторвавшиеся заклепки. Грин-Вуд поднатужился и в три приема отодрал-таки от шеи протез, который, отвалившись, покатился по полу. Грин-Вуд выпрямился, тыльной стороной руки стряхнул с плеч, словно перхоть, остатки электронного механизма и, достав из кармана платок, повязал его на свою истерзанную шею, из плоти которой торчали оставшиеся детали протеза. Облегченно вздохнув, он поспешил в кабинет к Фиссону.

Среди тех, кто заходил в туалет после своего начальника, немногие удержались от того, чтобы, стоя с членом в руке и видя голову Грин-Вуда, валяющуюся у унитаза, не направить струю мочи на протез.