Безграничная судьба II (СИ)

Слова рыжего толстяка послужили спусковым крючком для захлопывания ловушки. Из кустов выпрыгнули несколько десятков мужиком в рясах и доспехах, стали ловко накидывать сети на девушку в доспехах, пеленая, как ребёнка в одеяло. В воздухе зажглись магические шары, осветив всё и разрушив магию луны. Вскоре человек в сетях перестал сопротивляться, с него сбили шлем, и показалось девичье лицо.

— А ты и правда имела ангельскую внешность, Избранная. — давешний провожатый Агаты встал рядом с ней и прокомментировал открывшийся вид. — Ничего, скоро ты вернёшь себе красоту.

Меж тем девушку в латах освободили от сетей, но связали руки за спиной и отняли два здоровенных двуручных молота. Трава на поляне куда-то исчезла, а вместо неё показалась ровная поверхность, на которой был начертан огромный сложный рисунок — печать Единого. Девушку подвели к одному из узлов рисунка и поставили там на колени.

— Избранная, теперь встань в вон тот угол печати. И мы начнём обряд!

— А он не вырвется?

— Пока я жив — нет. Я наложил магию на верёвку, она не даст ему совершить хоть какие-то действия.

— Это хорошо! — Агата кивнула и встала на «своё» место.

Теперь в одном узле печати была девушка в латах, в другом — Агата с луком, а в центр встал давешний церковник в рясе и в митре, с большим талмудом в руках, раскрытом где-то ближе к концу. Вокруг печати выстроились рыцари и церковники в рясах, оперев руки на посохи или мечи в ножнах. Чувствовалась торжественность момента, все замерли в предвкушении того, что победы над врагом оставалось всего-то полшажочка.

— Саомееа нокто даэ. хр-хр-хр… — церковник начал читать заклинание, но вдруг резко прервался — он внимательно скосил глаза на стрелу, выступившую у него изо рта. Захлёбываясь кровью, он выпустил книженцию из рук и упал, заливая рисунок печати. Фигурка со связанными рука начала хохотать, поднимаясь на ноги. А давешний провожатый Агаты вскинулся и завопил, впившись взглядом в рыжего толстяка с луком в руках:

— Неееееет! Ты же избранная! Ты мне была как сестрааа! Ты должна была победить зло, а не примкнуть к нему! Почемуууу?!

— Почему?! — глаза Агаты метали молнии. — Почему? Вы, дебилы, так и не поняли, что это я забрала его внешность, а не он — мою! И это у меня договор со смертью! А вы хотели всё это у меня отнять, уроды!

Монашек потрясённо выпучил глаза и отступил на пару шагов, а Агата взмахнула рукой и взревела:

— Клаппабайн! Сожри этого урода!

Возле толстяка появился круг призыва, из которого появляются питомцы. Только этот был огромный, с половинку полянки размером, и не зелёного или фиолетового, а чёрного цвета. Из него показались костяные лапы размером с человека с полуметровыми когтями, за ними — длинная костяная морда со здоровенными клыками и костяной же гребень. А потом вылезающий ужас рывков вытащил всё своё тело из портала призыва, расправил костные крылья и взревел, прижимая рёвом кусты и деревья к земле.

— Это же… костяной дракон! — кто-то взвизгнул в стороне и все разом побледнели.

Дракон, бросив умилительный взгляд на рыжего толстяка, мгновенно рванулся и укусил монашка-провожатого, проглотив верхнюю половину. Откушенные ноги упали на землю, подёргиваясь и ковыряя землю.

— Варах, а ты что в сторонке сидишь? Не посрами меня перед этим костяным мешком! — девушка в доспехах поднялась, верёвки с её рук спали, а рядом с ней сидел здоровенный хряк с густой чёрной щетиной и сверкающими клыками. Впрочем, сидел он недолго — от слов хозяйки вскочил, махнул хвостом, пронзив насквозь одного из церковников в латах, а потом с утробным «ХРОООООО!» принялся за остальных. Костяной дракон, увидев такого конкурента, с удвоенным ражем стал кромсать противников.

— Не, ну настырные-то какие! — девушка в броне достала откуда-то парочку двуручных мечей и разрубила ими какого-то паладина, с утробным криком «Да славься Единый!» пытавшегося пырнуть её мечом. — Привет, Ютта. Я раз тебя видеть лично.

— Привет. Но тогда уж… меня зовут Агата. — толстяк застенчиво улыбнулся и протянул руку.

— А я — Юра. — девушка в доспехах ответила крепким рукопожатием. — Спасибо, что предупредила об этом.

— Это было и в моих интересах. И вообще… не люблю фанатиков!

— Аналогично!

Тем временем церковники на поляне закончились. Последнего догнал кабан, прижал копытом к земле и мгновенным рывком морды оторвал голову. Костяной дракон ревниво посмотрел на это, фыркнул и стал когтями разрушать печать Единого. Вепрь посмотрел в свою очередь на дракона и стал помогать ему. Его пятак без проблем погружался в твёрдую землю, рыхля и разрушая рисунки. Видимо, поросячьи гены давали ему преимущество.

— А теперь что делать будем? — Агата смотрела на собеседника. Магические огни, до того освещающие поляну, погасли. Теперь здесь снова властвовал только блеск луны. И в нём глаза её собеседника казались горящими серебристым светом.

— Как это — что? Конечно, ударим змею в самое её сердце! Разрушим главный храм в Меркете! Только так мы сможет отделаться от этих фанатиков. Но…

— Но? — Агата заворожено смотрела на девушку в броне, завороженная планами.